Альфред Бестер - Время предатель[др. перевод]

— Второй. Процесс бальзамирования, который в наше время… — она похоронена, не так ли?

— Да.

— Который на 97 % эффективен. Из останков и психологического портрета мы реконструируем тело и сознание по уравнению "сигма равна квадратному корню из минус двух", реконструируем без всяких проблем, кроме денег.

— Я достану деньги, — сказал Фрэнки. — Вы сделаете остальное.

Ради своего друга Альцест заплатил 100 Кр. и отправил требование в Мастер-Файл на Центавре на копию полного психологического портрета Симы Морган, умершей. После получения копии, Альцесту пришлось вернуться на Землю, в город, называемый Берлин и поговорить с человеком по имени Ойгенблик, немного пошантажировать его обвинением в ограблении могил. После этого разговора Ойгенблик посетил Штаатс-Готтесакер и достал из-под мраморного изголовья, на котором было выбито "Сима Морган", фарфоровый гроб. В гробу находилась черноволосая девушка с шялковой кожей, которая, казалось, крепко спала. Окольными путями Альцесту удалось провезти хрупкий гроб через четыре таможенных барьера на Денеб.

Одним из аспектов путешествия, на который Альцест не обратил внимания, но который поставил в тупик различные полицейские организации, была серия катастроф, которая преследовала его, но никогда не задела. Взрыв реактивного лайнера, разрушивший корабль и акр доков через десять минут после того как пассажиры и багаж были выгружены. Был уничтожен отель, на десять минут позже того, как Альцест выписался оттуда. Катастрофа с орбитальным челноком, который разрушил пневмопоезд, на который Альцест неожиданно раздумал садиться. Несмотря на вся это, гроб с останками Симы Морган был благополучно доставлен биомеханику Голланду.

— Ах! — восхищенно сказал Эрнст Теодор Амадей. — Прелестное создание! Она стоит того, чтобы ея воскресили. Остальное вся просто, кроме денег.

Ради своего друга Альцест устроил Голланду отпуск, купил ему лабораторию и финансировал безумно дорогую серию экспериментов. Ради своего друга Альцест продолжал тратить кучу денег и терпения, пока, наконец, восемь месяцев спустя, из полупрозрачной камеры не появилось черноволосое, черноглазое, гладкокожее создание с длинными ногами и высоким бюстом. Она отзывалась на имя Сима Морган.

— Я слышала, как джет падал прямо на школу, — сказала Сима, не подозревая, что она говорит на одиннадцать лет позже. — Потом я слышала удар. Что случилось?

Альцеста затрясло. До этого момента она была объектом, целью… нереальной, неживой. А это — живая женщина. В ея голосе слышалось любопытное колебание. Почти шепелявость. Когда она говорила, ея голова принимала очаровательный наклон. Она поднялась со стола и оказалась не гибкой и грациозной, как того ожидал Альцест, а двигалась порывисто, по-мальчишески.

— Моя имя — Фрэнк Альцест, — спокойно сказал он и взял ея за плечи. — Я хочу, чтобы вы смотрели на меня и запомнили вся, что я вам скажу, независимо от того, поверите ли вы мне или нет.

В ея глазах застыло пристальное внимание. Сима серьязно его изучала. Альцест снова затрясся и отступил. Его руки задрожали и он в панике отпустил плечи девушки.

— Да, — сказала Сима. — Я могу верить вам.

— Чтобы я ни сказал, вы должны мне верить. Чтобы я ни велел сделать, вы должны верить мне и сделать это.

— Но ради чего?

— Ради Джонни Стрэппа.

Ея глаза расширились.

— Что-то случилось с ним! — сказала она быстро. — Что?

— Не с ним, Сима. С вами. Будьте терпеливы, милая. Я вся объясню. Объяснение сидит во мне, но сейчас я не могу. Я… я лучше подожду до завтра.

Они проводили ея до постели, и Альцест вышел на поединок с самим собой. Денебская ночь мягка и черна, как бархат, грустна и романтична. Или это только казалось Фрэнки Альцесту в эту ночь.

— Ты не можешь полюбить ея, — шептал он. — Это безумие.

Несколько позже:

— Ты видел сотни подобных ей, когда с Джонни выходил на охоту. Почему бы тебе не полюбить одну из них?

И в конце концов:

— Что же ты собираешься делать?

Он сделал единственную вещь, которую мог сделать честный человек в его положении — попытался превратить свою страсть в дружбу. Он вошел следующим утром в Симину комнату небритым, в старых лохматых джинсах, с волосами, стоящими дыбом. Он встал в ногах ея кровати и пока она ела заботливо предписанные Голландом блюда, Фрэнк жевал сигарету и объяснял. Когда она заплакала, он не обнял ея, чтобы утешить, но постучал как брат по спине.

Он заказал для нея платье, но заказал не тот размер. И когда она продемонстрировала себя в ням, то выглядела так прелестно, что ему захотелось поцеловать ея. Вместо этого он толкнул ея кулаком очень мягко и очень торжественно и взял с собой покупать гардероб.