Андрей Буторин - Червоточина

Соню передернуло.

– Нет, мне совсем не интересно смотреть на эту гадость. Ты иди гляди, а я лучше все-таки приведу себя в порядок.

– А ты не обидишься, если я уйду?

Соня увидела, что ее любимый едва ли не подпрыгивает от нетерпения. Она не выдержала и рассмеялась:

– Да не обижусь, не бойся. Все нормалек! Иди давай. – И она легонько подтолкнула его к двери.

Нича выбежал в соседнюю комнату. Отца там не было. Нича завертел головой: куда же они с Юрсом подевались? Провалились, что ли? В полу комнаты и впрямь зияла дыра. Нича собрался уже встать на колени и заглянуть в нее, но тут же хлопнул себя по лбу. Бестолочь! «Черви» водятся в «однушках», нужно искать пролом в стене, ведущий в соседнюю однокомнатную квартиру. А чего его искать? Вот же он, как раз перед ним!

Нича обошел дырку в полу и просунул голову в широкое темное отверстие, зияющее в стене.

– Эй, вы тут? – крикнул он.

– Не надо громко, – услышал он недовольный рык волка. – Мешаешь.

Нича полез в пролом. Вскоре он уже стоял в мрачной, пустой комнате, точно такой же, где уже пришлось однажды побывать. А может быть, именно в той – он уже запутался, откуда и куда последний раз перелезал. В любом случае неприятные воспоминания о «том самом» разе заставили его досадливо поморщиться. К счастью, от них его быстро отвлекло происходящее здесь и сейчас действо.

Больше всего его удивили сами «черви». Теперь они вовсе не походили на своих аналогов в мире живой природы. Сейчас они, скорей, напоминали жирные хлопья сажи, беспорядочно летающие по комнате, возникающие ниоткуда и тающие без следа через короткое время.

А отец, казалось, вовсе ничего не делал. Он просто стоял, засунув руки в карманы джинсовки, и молча смотрел на эти черные хлопья. Юрс же пристально глядел на отца, изредка кивая своей большой головой. Похоже, он в отличие от Ничи прекрасно видел, что именно делал отец, который вскоре вынул из карманов руки, обернулся и сказал:

– Вот и все.

– А что все? Они что-то никуда не торопятся, по-моему.

Но стоило ему это сказать, как «хлопья сажи» повели себя иначе. Они даже внешне снова стали напоминать прежних «червей», извиваясь в жутковатом танце длинными черными лентами. Их становилось все больше и больше. Часть переплетающихся между собой «лент» потянулась к отверстию, в которое только что залез сюда Нича, остальные заструились к дыре в противоположной стене.

– А остальные квартиры? – спросил Нича.

– Не переживай, – ответил отец. – Все учтено. Никто, как говорится, не уйдет обиженным. Сейчас мои мальчики разлетятся по всем зонам, и людям ничего иного не останется, как придти сюда. Точнее, прилететь. Переместиться. Мальчики их этому тоже научат.

– Почему мальчики?

– Девочки, по-моему, выглядят чуть красивей, – подмигнул отец. – Кстати, что у тебя с Соней? Серьезно или как всегда?

– Серьезно, – буркнул Нича. – Можно подумать, я бабник какой…

– Да ладно тебе дуться, – боднул его плечом в плечо отец. – Все нормально. Мне Соня понравилась. Думаю, маме тоже понравится. Наконец-то ее обрадуешь.

– Вернуться бы еще!.. – вырвалось со вздохом у Ничи.

– Теперь вернешься, – сказал отец. – Все будет хард-рок.

«А ты?» – едва не вырвалось у Ничи, но он почему-то испугался задавать этот вопрос.

– Ну, – потер отец руки, – пойдем заберем Соню и двинем встречать гостей.

Соня к их возвращению более или менее успела привести себя в порядок и даже поставила кипятить чайник.

– Я не хочу, – помотал головой отец. – Да и людей встречать нужно. А вы отдохните, почаевничайте не торопясь. В любом случае, думаю, около часа у нас есть, пока поезд прибудет.

Но рассиживаться Ниче не хотелось. Соня тоже выглядела возбужденной, то и дело бросала взгляд на дверь. Так что чай, хрумкая найденными сушками, они пили торопливо, вовсе не ради отдыха, а чтобы утолить элементарные голод и жажду.

Закончив скромную трапезу, оба одновременно вскочили и быстро направились ко входной двери. Шедшая впереди Соня внезапно остановилась.

– Слушай, – обернулась она к Ниче. – А куда мы идем? Мы же сейчас неизвестно где выйдем, а нам нужно в ту зону, где поезд. Ты хоть примерно помнишь, в какой стороне та квартира?

Нича почесал затылок.

– Не-а… Дали мы с тобой маху. Надо было с батей идти. Теперь мы с тобой долго плутать будем.

На Сонином лице застыло вдруг странное выражение. Она будто к чему-то прислушивалась. Потом встрепенулась и дернула его за рукав: