Юрий Петухов - Помрачение

ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ

ПОМРАЧЕНИЕ

Бессилие добра не есть добро, и никак

нельзя признать должным тот факт, что лишь

часть человечества желает должного, что

весьма немногие живут как должно и что ник

то не может привести мир в должное состоя

ние.

Вл Соловьев "Оправдание добра.

Нравственная философия"

Красота воину оружие, кораблю ветрило, та

ко и праведнику почитание книжное...

"Изборник" князя Святослава

Ярославича (1076 г.)

Книгам бо есть неищетная глубина.

"Повесть временных лет"

Тащиться на толкучку через полгорода да еще в субботу, заранее обрекая себя на потерю половины дня, Игорю очень не хотелось. Он не был завсегдатаем мест, где можно было разжиться практически любой книгой, но в отличие от большинства знал туда дорогу, бывал раз семь-восемь. Общее впечатление после таких посещений оставалось малоприятным. И не только из-за встреч с прожженными делягами, для которых книга ничто, нет - товар, только товар. Но и по другим причинам. Первый раз у него буквально из рук вырвали ценную вещь, Махабхарату из серии литпамятников, а взамен всучили пару макулатурных томиков, которым грош цена и по рыночной конъюнктуре и по содержанию. Он тогда просто растерялся от напора, от всесокрушающей и беспринципной наглости, с какой обдуривали новичка. "Потом жалел. Но ругал только себя. Во второй - отдал двадцатник за то, что можно было купить за пятерку... На третий стал умнее и опытнее, и в результате вообще ничего не приобрел - дураков кроме него было не так уж много, а если и попадались, так не имели того, чего Игорь хотел. Да и впоследствии для того, чтоб заиметь нужную книгу, отдавал всегда больше: честного обмена не получалось, точнее, его просто не допускали живущие этим промыслом - они всегда в нужный момент оказывались рядом, перебивали сделку, уводили "товар" из-под носа. Игорь уже и расстраиваться перестал - какая, в конце концов, разница: трояком больше, трояком меньше - лишь бы заполучить желанное.

Он вышел из дома, так и не решив - куда поедет: в Сокольники, Измайлово или еще куда... Могло и вообще ничего не выгореть, хотя бы потому, что по субботам на толкучки любила захаживать милиция - и тогда всех как ветром сдувало. Игорь сердцем был на стороне не слишком-то активных, по правде говоря, равнодушных милиционеров - и он жаждал наведения порядка и пресечения нетрудовых доходов, но... В том-то и дело, что - но! Лишь после того, как он приобретет, что ищет, - вот тогда и пускай наводят и пресекают, давно пора! А сейчас надо ехать, в последний раз, и больше никогда, ни ногой!

Посреди сумрачной и слякотной московской зимы погодка вдруг раздобрилась, выделила на субботний день немного солнечного света из своих запасов. Солнце ослепляло, потому что было низким по-зимнему. Оно буравило ноздристые грязные сугробы с пробивающимися из них бесчисленными окурками, но не топило снега - грело в самый раз для января, без луж и сырости. И Игорь, топая к трамвайной остановке, незаметно отмякал. Настроение всегда приходило к нему по ходу дела, трудно было лишь раскачаться.

Сидел, щурился у трамвайного окошка - места были свободные. В трамвае и надумал - только в Измайлово, только там он возьмет нужную книгу! И решение такого пустячного вопроса взбодрило его окончательно - сегодня или никогда! И все, хватит, пора завязывать с этими книгообменами, не на книжках мир стоит, есть и поважнее дела. Вся эта книжная кутерьма, казалось, не имела ни конца, ни начала - будто всегда он существовал, ажиотаж этот. А теперь еще затеяли создавать новый огромный центр по "изучению спроса". Ничего кроме ухмылки и раздражения у Игоря такие липовые начинания не вызывали. Попробуй-ка разобраться, что мы читали, читаем и что будем читать! Ведь тут как в поговорке "скажи мне, кто твой друг...". Можно долго и тщательно изучать человека по его бумагам, расспрашивать знакомых и родных, а в результате получить набор ходячих конторских истин. А можно спросить у него самого, что он читает, узнать мнение о прочитанном - и сразу вся конторская писанина поблекнет, будь на ней хоть сотня внушительных штампов и печатей, и встанет перед тобой живой человек, личность. Вот так бы и спросить - что ты читаешь, великий народ?! Не у человека отдельного, а у всей нации. Только ведь не спросишь, не получится ничего. И вряд ли статисты, репортеры, чиновная братия да и ведущие популярных телепрограмм дадут ответ.