Дмитрий Казаков - Эротичный Робинзон

Пустяк по космическим меркам, но гибельный для мало похожего на фантастический звездолет «Багратион».

У него есть тормозной двигатель, чтобы сбросить скорость, имеются маневровые, чтобы корректировать курс и маневрировать при посадке, но нет ничего, что позволит развернуться и полететь в другую сторону. Поэтому ликвидировать отклонение нужно сейчас, но это невозможно без «Маяка» или переданных из ЦУПа команд, у самого корабля недостаточно навигационных мощностей, чтобы точно определить, куда и какое нужно направить ускорение.

«Багратион» по большому счету – летающий склад, набитый в данный момент продуктами.

Ну а в-третьих, и это было самым гнусным, датчики показывали, что получивший пробоину главный топливный бак неспешно, но неотвратимо пустеет, и это значит, что примерно через месяц тормозной двигатель станет бесполезным и корректировка отклонения ничего не даст.

Николай Смирнов, заключенный в железную банку, врежется в «Тихов» или, что вероятнее, огненным болидом прочертит небо Марса и влепится в его поверхность, оставив на память потомкам небольшой симпатичный кратер.

– Твою маму, – сказал он. – И угораздило же нас…

Встреча даже с единичным метеоритом – штука почти невероятная, а «Багратион» ухитрился попасть на рандеву с целой их «компанией», причем крайне неудачно.

О том, чтобы самому устранить повреждения, речи не шло – новой приемной антенны у Кольки не было, устройство «Маяка» он, в общем, себе представлял, но не обладал должной квалификацией, чтобы его чинить, поскольку исполнял на борту должности пилота и врача. Ну а чтобы отыскать и заделать пробоины в топливном баке, понадобится не один выход в космос…

Есть шансы закончить эту работу раньше, чем топливо испарится, но не очень большие.

– И что, молча подыхать? – спросил Колька сам себя и сжал кулаки.

Нет, братцы, так не годится, русские так просто не сдаются, а уж русские офицеры – тем более.

Главная проблема – утечка топлива, грозящая тем, что он не сможет затормозить, улетит в неведомые дали или погибнет, врезавшись в Марс. Решить ее можно, ликвидировав пробоины в топливном баке или…

Удачная мысль, пришедшая Кольке в голову, давала шансы на успех, хотя и очень небольшие, – все зависело от того, пусто пространство вокруг него или поблизости имеется что-нибудь крупное.

Он включил радар, что используется на околопланетных орбитах во время стыковки и расстыковки, и затаил дыхание, ожидая результата… есть, на экране появилась светящаяся точка: сзади по курсу, довольно близко, немного дальше от Солнца и почти в плоскости эклиптики.

– Посмотрим, что это такое, – пробормотал Колька, отдавая команду идентификации.

«Астероид Эрос», – выдал корабельный «мозг», содержавший в памяти параметры орбит тысяч космических тел, начиная от планет и заканчивая безымянными, имеющими лишь цифровое обозначение каменными глыбами.

«Эрос, один из группы амуров, – вспомнил Колька, – в афелии вроде бы уходит за орбиту Марса, но недалеко, ну а большую часть времени болтается между орбитами красной планеты и Земли…»

Если удастся сесть на него, «Багратион» не умчится в космическую пустоту, не расплющится о поверхность планеты, вдохновившей Алексея Толстого на написание повести «Аэлита», он останется «на привязи» вокруг Солнца, причем в зоне досягаемости спасательной экспедиции.

Почесав затылок, Колька согнулся над консолью.

Ему предстояло решить непростую задачу – с помощью тормозного двигателя сбросить скорость, а используя маневровые, опуститься на вращающуюся, похожую формой на туфлю скалу длиной всего в тридцать с небольшим километров, а толщиной и шириной в три раза меньше.

На то, чтобы все рассчитать, а также проверить и перепроверить, ушло двенадцать часов.

Понятно, что скрипел мозгами компьютер «Багратиона», ну а Колька корректировал его работу и занимался другими делами: он передал информацию о случившемся в ЦУП и сообщил, что собирается делать. Устранил кое-какие мелкие неполадки и попытался восстановить «Маяк», но не преуспел; попал-таки в каюту Запольского, где убедился, что тот умер от декомпрессии, когда несколько метеоритов одновременно пробили все слои обшивки…

Отверстия затянулись, оставив уродливые черные «звездочки» из швов, давление нормализовалось, но это мало чем могло помочь бортинженеру.