Андрей Быстров - Эффект проникновения

Чувство времени пропало. Мальцев не знал, продолжалось ли сексуальное безумие один час, несколько или много часов. В плену химического экстаза он брал женщину всеми мыслимыми и немыслимыми способами, еще и еще раз, но желание не только не угасало, а, напротив, становилось сильнее. Лаухина стонала и хрипела, она испытывала на Мальцеве все обещанные «штучки» и на ходу изобретала новые. Ее выдумка казалась неистощимой, но в конце концов и она утомилась…

Они лежали обнаженные на ковре возле камина. Буйство наркотика в мозгу Мальцева несколько приутихло, но не улеглось совсем. Однако, по-прежнему находясь под воздействием желтой таблетки, Олег постепенно восстанавливал способность мыслить рационально.

Лаухина неожиданно хихикнула:

— Я, знаешь, я взяла тебя на пушку с этим манкурталом…

— Что?! — Олег приподнялся на локте. — Он не настоящий?

— Да нет, самый настоящий… — Она широко зевнула. — Только непредсказуемый. На кого-то действует так, как я рассказала… У других вызывает приступы агрессивности, а третьи просто умирают… Представляешь, ты бы умер? И что бы я потом делала с трупом? Забавно, правда?

— Еще как, — согласился Олег, хотя видел тут мало забавного. — Но как же его тогда применяют?

— А его и не применяют… Почти. Ну, разве под занавес при допросах будущих смертников, когда уже в общем все равно… Хотели создать идеальный зомби-препарат, орудие власти, да прокололись… Удачи на испытаниях были единичны.

— А вам он зачем, раз от него мало проку?

— На всякий случай. Тебя вот напугала… Ты не представляешь, как трудно женщине в мужском мире. Вдруг да и пригодится… Впрочем, в Фоксхоле и мужчинам порой не легче. Парню, который принес мне манкуртал, отрубили голову. Правда, за другую провинность… Слушай, давай немного подремлем, а? Ты такой тигр…

С удовлетворенной улыбкой Лаухина закрыла глаза и ровно задышала. Олег выждал минуту, тихонько позвал — никакой реакции. Тогда он встал, подошел к резной шкатулке, открыл крышку. Внутри валялось множество упаковок разнообразных таблеток, среди них — капсул десять-двенадцать пресловутого манкуртала. Олег быстро оделся, положил один цилиндрик в карман, закрыл шкатулку, сел в кресло и сделал вид, будто занят изучением высокохудожественного журнала. Начиналось наркотическое похмелье — головная боль, тошнота, дрожь в руках. Чтобы не стало еще хуже, Олег старался не думать о происшедшем и не смотреть в сторону раскинувшейся на ковре хищницы.

Лаухина спала минут сорок. Проснувшись, она выглядела другой — хмурой, собранной, деловитой. На ней как будто даже появилась одежда (спустя некоторое время она и впрямь оделась и стала чудесным образом походить на министра — если не культуры, то министра чего-нибудь).

— Пошли, — скомандовала она. — Тебе пора возвращаться. Кстати, о нашей встрече неплохо бы помалкивать… Не настаиваю, но коли жизнь дорога — соображай сам

— Черт возьми, — сказал Олег с кривой усмешкой. — Создается впечатление, что все поголовно в Фоксхоле только и трясутся за мою драгоценную жизнь…

В глазах Лаухиной вспыхнуло опасное пламя.

— Ладно. Ты умный мальчик, поймешь, что к чему… Идем.

Она не стала провожать его до самого дома — лишь до ограды парка. Олег вернулся к себе один, измотанный, страдающий от последствий наркотической атаки. Занималось утро… Мальцев нуждался в сне, однако переутомление принесло бессонницу.

Борису Воронину казалось, что белый потолок больничной палаты отстоит от него на миллионы километров. Он неподвижно лежал на спине, но его мысли и ощущения неслись по кругу. В локтевой сгиб левой руки была введена игла, через которую просачивался из капельницы животворный укрепляющий состав.

Сразу после оказания первой помощи — и до того, как врачи взялись за него всерьез, — Борис настоял на беседе с ведущими специалистами Института Фоксхола. Только когда его рассказ был выслушан и записан на видеопленку, он позволил медикам колдовать над собой.

Открылась стеклянная дверь, и в палату вошел Ратомский в накинутом поверх костюма белом халате. Геннадия Андреевича сопровождал доктор Михайлов.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — обратился доктор к Борису.

— Хоть в космос запускайте, — слабо улыбнулся Воронин.

— В космос вам, голубчик, еще рановато… Но вот Геннадий Андреевич хочет с вами поговорить. Не вижу причин отказывать — только недолго и… не волнуйтесь. Обещаете?