Наталья Галкина: Надзиратель прошлого

Директор проверил сигнализацию, видеосвязь и посты дежурных. Он еще держался военной дисциплины и порядка — по старой памяти, хотя яд новой должности помаленьку одурманивал его.

Он решил пройтись пешком до автодрома. Городские улицы, проносящиеся мимо мобили, едущие на движущихся тротуарах и идущие по неподвижным ярко одетые люди успокаивали его. Директор остановился у витрин, разглядывал голографические спектакли фирменных реклам, пил сок и кофе из алых, голубых и коричневых автоматов. Постепенно он пришел в равновесие. Самолеты летали часто; его ждал вечер отдыха на океанском побережье. Обратно директор намеревался вернуться утренним рейсом.

С жетоном в руках он шел к своей движущейся дорожке, когда один из пассажиров на соседнем эскалаторе привлек его внимание: молодой человек в белом комбинезоне, вроде бы ничем особо не отличавшийся от других молодых людей. Директор, затаив дыхание, вглядывался в странный птичий профиль, профиль портрета из зала Музея Два-Бис. Директор перепрыгнул на соседнюю дорожку и взял молодого человека за локоть. Тот с легкой улыбкой посмотрел ему в лицо и спросил:

— В чем дело, служивый?

Дерзкая его фамильярность неприятно поразила директора. Пожалуй, он даже растерялся. И сказал:

— Простите. Я ошибся.

И вернулся на свою дорожку. Молодой человек в белом хохотал, оглядываясь, и, исчезая в самолете, еще раз обернулся и послал директору воздушный поцелуй.

Океанское побережье показалось директору огромным и отчужденным. Ночью ему снились страшные сны.

Утренний обход начал он с непривычной внутренней дрожью.

Римлянин. Дама в голубом. Чернобородый перс. Тварь у окна.

Директор нехотя побрел к двери. Ему не хотелось смотреть на юношу в белом парике. Но он все же глянул.

Портрета не было.

Как в лихорадке, таскал он шандалы со свечами и напольные подсвечники, витые и золоченые, в зал портретов. «Ну, хватит, — бормотал он. — Ведь предупреждал я вас. Предупреждал я вас, сборище монстров!»

Через полчаса он набрал номер аварийной.

— Говорит Музей Два-Бис. Музей Два-Бис. Случай самовозгорания. В музее пожар.

Высохшее старое дерево, легкие холсты, рукотворные ткани вспыхивали, как порох. Пылали рукописи и книги. Лопались стекла. Дым и пепел витали вокруг здания. Директор вдруг подумал — а что, если и пепел падет на землю, как некие семена? что, если и дым этот, смешавшись с воздухом, даст свои всходы?..

Пока пожарные накрывали музей, вернее, то, что от него осталось, прозрачной вакуумирующей оболочкой, директор сидел в открытом мобиле. Он чувствовал страшную усталость. «Все бессмысленно, — думал он, — время обманывало нас и раньше, а теперь и вовсе обнаглело. И ни стен, ни плотин против него нет. Оно сквозь стены проходит. Его сожжешь, а оно из пепла возникнет — и снова тут как тут. Но какое счастье, что не директор я больше. Какое счастье».