Пол Андерсон: Выбор смерти

Фрэзер сделал глубокий вздох. Его облегчение при явной безосновательности страхов Лоррейн помогло ему расслабиться.

— Видишь ли, Лори, — сказал он, — ты даешь волю предрассудкам — о, извини, мнениям, и они берут над тобой верх. Я тебя понимаю, и никогда не осуждал тебя за то, как расстроило тебя известие о перевороте. Я искренне надеюсь, что люди в связи с этим перестанут косо на тебя смотреть.

Не твоя вина, что школы вдолбили новому поколению, будто бы США стоят на страже всей человеческой расы, иначе бы разразилась термоядерная война. Но проклятье, чужестранцы — НЕ ЗЛО. Они просто возмущены нашим господством, а кто бы не возмущался?

Не возмущалось ли наше государство господством Советов, пока, наконец, не уничтожило их? Если Сэм Холлз и впрямь способен обеспечить обещанную мирную власть на основе сотрудничества, то это решит все проблемы. Американцам больше не придется идти в рабство, они просто усядутся на крышке парового котла. Перестань гоняться за призраками!

— О, Марк! Инженер ты хороший, но ты не в курсе. Мне страшно. Эта история, которую нам поведал командир корабля, выглядит подозрительно. Насколько видно с Юпитера, интерференция солнечного ветра не может перекрыть сектор настолько широкий, что Земля оказалась бы вне радиодосягаемости больше, чем на 2 недели… помнишь? Без сомнения, дольше ждать правительство не стало бы и обязательно запросило бы нас напрямую, прежде чем посылать корабль, в котором могло не быть необходимости. И… вокруг него ежеминутно прогуливается охранник. Предполагалось, что команду отпустят и она придет подружиться с нами, но нет! Бее, кроме нескольких офицеров, остались на борту.

— Гм. — Фрэзер, ошеломленный, вспомнил о своей семье и подумал о том, что может натворить на Авроре бомбардировка. Он облизнул губы. — Но они, должно быть, знают, что мы — на их стороне. Почему же еще половина из нас здесь сидит? Конечно, заниматься научными исследованиями и прикладной работой, но таких возможностей везде сколько угодно, и гораздо ближе к Земле. Нет, мы просто сыты по горло тайной полицией, официальными лозунгами, трудовыми соглашениями, цензорами и бюрократами. Мы хотели как можно дальше уехать от Земли. Старое правительство знало об этом и было радо так легко от нас избавиться, и с пользой для себя. Бее об этом знали.

— Так и было. Тогда зачем посылать сюда военный корабль?

Фрэзер помолчал. В безвоздушном безмолвии были отчетливо слышны его участившийся пульс и лихорадочное дыхание.

— Не знаю, — ответил он наконец, — и не знаю, что нам делать. У тебя есть предложения?

— Да. Надо спокойно кое-что подготовить к отъезду из города.

Он схватил ее за руку и выпалил:

— Как ты думаешь, что может случиться?

— Понятия не имею. Может быть, ничего. Возможно, у меня просто истерика. Но… о, как я хотела поговорить с тобой!

У НЕЕ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕТ, понял он. Это было странно. Ни одна из девушек не осталась бы одинокой по прошествии двух лет в этом поселении, вечно переполненном холостяками. Он неуклюже похлопал ее по спине:

— Ну вот, детка, я здесь и должен тебе сказать не будь такой паникершей. Пошли внутрь, а?

Может быть, она кивнула. Фрэзер услышал фон в наушниках, когда она отключила радио скафандра.

«Вега» была огромной. Вероятнее всего, она никогда не совершала посадки на землю. Теперь, когда Лоррейн подняла вопрос о мотиве, он подумал: как странно, что корабль не остался на орбите вокруг Ганимеда. Сфероид высотой в 500 футов был окрашен в серый цвет. Во многих местах краска оказалась исцарапанной и обоженной излучением и микрометеоритами. Ее орудийные башни и ракетные шахты образовывали на фоне неба силуэт динозавра. Казалось, она заполняет собой весь бетонный посадочный лоскут. Фрэзер знал, что это иллюзия, но таково было воздействие нависающей громады. Ее корпус был тоньше чем у гражданского судна. «Вега» надеялась на скорость и огневую мощь, против которых любая броня становилась бесполезной.

Казалось, к ним спустилась гора и удивляется обретенной земле.

Фрэзер осмотрелся в бессознательном желании увидеть что-нибудь знакомое. К западу простирался залив Америки, исчезая за горизонтом и где-то там, сливаясь с Морем Навигаторов. В этой же стороне, низко над кратером Навахо, висело солнце, окруженное крыльями зодиакального света. Его угловой диаметр уменьшился до одной пятой обычного, но яркий свет не позволял смотреть прямо на сверкающий диск. К востоку лежала лавовая равнина, пустая и темная на всей протяженности, кроме светящейся полосы монорельсовой дороги, ведущей к ледовым рудникам; но за ней виднелись величайшие вершины Джона Гленна. На север вздымалась зазубренная стена Гуннисона, чьи склоны отражали солнечный свет. Над ними, над всем этим изогнулась космическая ночь. Созвездий виднелось немного. Хотя Ганимед получает лишь около четырех процентов света, падающего на Землю, человеческий глаз смог к этому адаптироваться, и местность уже не кажется столь сумрачной. Днем зрачок сужается настолько, что пропускает свет лишь ярчайших звезд. Но Юпитер, конечно, был виден ясно, огромный и облачно-яркий в своей полу-сфере, чуть к югу от зенита.