Пол Андерсон - Выбор смерти

— Вот как, — произнес Теор, когда Фрэзер умолк. Он успел подумать, а хватило бы у него самого духу отправиться в подобную вылазку? Он отогнал от себя эту мысль. — Но ты часто говорил, что ваша раса не может жить на Ганимеде без искусственной среды обитания.

— Да, мы направлялись к небольшим поселениям на дальнем конце горной цепи. Ну, враг увидел, как мы убегаем, и выслал за нами другую машину с вооруженным отрядом. Когда мы отказались остановиться, они начали в нас стрелять. Мы закрыли скафандры и продолжали ехать дальше, даже когда в пробоину кабины вышел весь воздух. Ух, вот гонка была! Мы прятались во все расселины и тени, объезжали все скалы и кратеры, какие могли найти. Если бы у нас не было навыка езды по Ганимеду, в отличие от них, нам бы не выжить. Но нам удалось подняться до прохода Шепарда, где мы поймали по радио их разочарованное сообщение своим. К тому времени наша «кошка» совсем развалилась в результате двух удачных выстрелов с их стороны. Мы бросили ее и пошли пешком. Нашли пещеру, у нас была пара пистолетов, и стояли несколько часов на карауле. Помощь подоспела не так-то скоро.

— Не говорил ли ты раньше, что у ваших поселенцев нет оружия?

— Ну, да. Но на близком расстоянии лазерный факел работает как пистолет, а бластерную палку можно при этой силе тяжести забросить на большое расстояние. Один человек — Хоши — и его сыновья нас спасли. Они позаботились о наших противниках и привезли нас к себе домой. Тут мы сейчас и сидим. Я пользуюсь его радио, лучевым передатчиком, направленным на ближайшую башню связи… но не беспокойся об этом. Я должен был связаться с тобой, Теор, как можно скорее, и выяснить… — Голос Фрэзера споткнулся и исчез.

— Ты молчал много дней. Так долго длился ваш побег?

— Н-нет. Примерно в то время, когда мне надлежало играть роль оракула, я был в пещере. Честно говоря, мы после побега просто упали без сил. А потом нам нужно было вызвать другие поселения, предупредить их, спланировать контрудар.

— Ты думаешь, это возможно?

— Не знаю. Лучше бы это было возможно, вот и все.

Теор посмотрел вперед, на север, где тьму едва раздвигали корабельные огни. Нос судна рассек волну, и его окатило фонтаном холодных брызг. Он прижался к ограждению и медленно произнес:

— Итак, нам предстоит вступить в бой одновременно, тебе и мне, и мы никак не сможем помочь друг другу. Перед какими Силами мы провинились?

Стены большой комнаты были сложены из голого камня. Из того же камня высеченная мебель была для удобства устлана подушками. Круглая дверь, снятая со сломанного корабля, открывалась на север. Там простирались округлые и темные Верхние земли, испятнанные тенями в тех местах, где небольшие метеориты пробили кратеры в граните, — до тех пор, пока их не отрезал отлогий утес ледника Беркли. Этот утес высился на сотню футов вверх, отсвечивая зеленовато-желтым светом при свете ущербного Юпитера. Ледовый рудник Сэмюэля Хоши выделялся у его основания по скелету подъемного крана и навесу, защищавшему оборудование от космических камнепадов. Бее эти сооружения выглядели весьма жалко на величественном фоне, под этими морозными звездами.

Хоши встал со своего стула, — коренастый человек с несколько плоским, но энергичным лицом, подстриженный под «ежик» и подошел к тривизору.

— Пришло время послушать, что нам скажет адмирал Свейн, — объявил он при всеобщем молчании.

— Фу! — фыркнул Том, старший из его пятерых сыновей. — Я бы не поверил ему даже в том, что он выйдет со своим заявлением в заявленное время.

— О, в этом ты ему можешь верить, но и только, — сказал Пат Махоуни. — Я их породу знаю.

Одна из старших внучек Хоши начала плакать. Мать с трудом успокоила ее. Женщины и дети сидели на скамьях у дальней стены, будто желая спрятаться от экрана. Мужчины, наоборот, сгрудились возле него. Среди них был и Колин Фрэзер, но все же он держался поближе к отцу.

Махоуни рассмеялся.

— Одним своим пребыванием здесь он сделал нас конформистами. «На каждой луне, где кто-нибудь есть, в этот самый момент все сидят и слушают». — Никто не шевельнулся. — О’кей, — пожал он плечами, — мне никогда не удавалось хорошо играть роль комика. Точнее, сейчас — комикессы… — но и на это никто не отреагировал.