Эллис Питерс - Один лишний труп (Хроники брата Кадфаэля - 2)

- Я не хотел испортить вашей милости ужин, но не мог откладывать то, что не терпит отлагательств. Всякий честный человек вправе рассчитывать на королевское правосудие.

- Тебе придется многое объяснить. Что это за вещь?

- Это навершие от рукоятки кинжала. Кинжал, от которого оно отломано, по праву принадлежит леди Элин Сивард - той, что предоставила свои родовые земли в распоряжение вашей милости. Прежде им владел ее брат Жиль - он был среди тех, кто оборонял эту крепость от войска вашей милости, и поплатился за это. Кинжал был снят с мертвого тела - поступок, обычный для простой солдатни, но недостойный рыцаря и дворянина. Это первое обвинение. Второе же - убийство, о котором поведал вашей милости брат Кадфаэль, из бенедиктинской обители в Шрусбери, после того как сосчитал тела казненных. За спиной вашей милости и тех, кто исполнял приказ, пытался укрыться убийца - тот, который, как, наверное, помнит ваша милость, удушил человека, набросившись на него сзади.

- Я это помню, - мрачно сказал король. Он испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, Стефан досадовал на необходимость слушать и принимать решения, тогда как по природной лености был более склонен беспечно веселиться и пировать, но, с другой стороны, его стало одолевать любопытство: что же за всем этим кроется.

- Какая связь между убийством и этим камнем?

- Ваша милость, брат Кадфаэль находится здесь и может подтвердить, что ему удалось найти место, где произошло убийство, именно там он и подобрал этот камень, обломанный в схватке и втоптанный в землю. И он поклянется, так же, как и я, что тот, кто украл кинжал, и тот, кто убил Николаса Фэнтри, - одно и то же лицо. Он по оплошности оставил на месте преступления это доказательство своей вины.

Кадфаэль к тому времени подошел уже близко, но внимание всех присутствующих было сосредоточено на том, что происходило на возвышении, так что его приближения пока никто не заметил.

Курсель по-прежнему сидел на своем месте - он расслабился и лицо его выражало только живую заинтересованность.

Что же это могло значить? Несомненно, он подметил слабое место в обвинении: нет нужды опровергать тот факт, что человек, укравший кинжал, и есть убийца - ведь никто не мог утверждать, что кинжал похищен Курселем. Единственная улика навеки погребена на дне Северна. Пусть себе говорят, что хотят, охают да ахают - все равно никто не сможет назвать имя убийцы и подкрепить это доказательствами. А если имя назовут без доказательств - это ли не оговор невинного человека?

- Итак, - упорно продолжал Берингар, - я повторяю обвинение, выдвинутое мною здесь, перед лицом вашей милости. Одного из присутствующих в этом зале я обвиняю в мародерстве и убийстве, и предлагаю доказать свою правоту, встретившись с ним с оружием в руках. Я вызываю Адама Курселя!

С этими словами Берингар повернулся к человеку, которому бросил вызов, и тот, потрясенный, вскочил на ноги, что, впрочем, никого не удивило. Потрясение тут же сменилось возмущением, что казалось естественным для честного человека, неожиданно столкнувшегося со столь нелепым и смехотворным обвинением.

- Ваша милость! - вскричал Кур-сель, - это либо безумие, либо подлость. Как может столь гнусная клевета коснуться моего имени? Возможно, что кинжал был похищен у мертвеца, я даже допускаю, что именно этот вор убил человека и потерял камень на месте преступления. Но каким образом тут замешано мое имя? Пусть Хью Берингар объяснит это - сдается мне, это не просто ложь, порожденная завистью. Как ко мне попал кинжал, о котором он тут толкует? Когда он у меня был? Где он сейчас? Кто-нибудь вообще видел у меня подобную вещь? Милорд, прикажите перетряхнуть мои жалкие солдатские пожитки, и если там отыщется подобная вещь, скажите мне об этом!

- Постойте! - властно возгласил король и, насупив брови, оглядел возбужденные лица своих гостей и приближенных. - Это дело и впрямь необходимо рассмотреть со всей тщательностью, ибо если подобное обвинение злобная напраслина, кому-то придется держать ответ. Адам говорит разумно. Здесь этот монах? Может он подтвердить, что нашел этот обломок там, где свершилось убийство? И что этот камень с того самого кинжала?

- Брат Кадфаэль пришел со мной сегодня вечером, - отозвался аббат Хериберт, озираясь по сторонам.

- Я здесь, отец аббат, - откликнулся Кадфаэль и подошел к помосту, чтобы его было видно. Рука монаха лежала на плече парнишки. Завороженный происходящим, тот навострил уши и смотрел во все глаза.