Дмитрий Громов - Бессознанка (сборник)

Тут Мумак Сингха неожиданно заинтересовал окурок Фухе, который он все еще брезгливо держал двумя пальцами. Тюремщик осторожно поднес окурок к мясистому носу, шумно втянул ноздрями воздух…

– Э – э-э, да вы еще и наркоман, комиссар! – снова расплылся в улыбке служитель Кали. – Попросту говоря, торчок! Вот уж от кого – от кого, а от вас не ожидал. О, да у вас еще есть! – Фухе как раз извлек из кармана пачку» Синей птицы».

– А может, и мне дадите сигаретку? – вдруг перешел на заискивающепросительный тон Мумак Сингх. – А я тогда вас совсем не больно зарежу!

– А может, выпустишь? – без особой надежды осведомился Фухе.

– Ну что вы, комиссар, как можно?! Всего за одну сигаретку с гашишем… Нет, не пойдет!

– Ладно, на, травись, – сдался Фухе, передавая через решетку Мумаку сигарету. – Только чтоб не больно резал!

– Да что вы, комиссар, – заулыбался Мумак, закуривая. – Вы даже не заметите ничего! Раз – и перед вами уже Кали.

– Ладно, там видно будет, – мрачно пробормотал комиссар, прикуривая в свою очередь.

– Правильно, правильно, покурите, комиссар, да побольше, – захихикал Мумак Сингх. – Тогда вообще ничего не почувствуете! Ну ладно, пора мне, а то главная жрица ждать не любит. До скорого, комиссар! – и по коридору забухали удаляющиеся шаги.

Фухе остался один. Докурив одну сигарету, он, немного поразмыслив, последовал совету тюремщика и достал следующую.

Из камеры Фухе, пребывавшего в состоянии полной абстракции, вынесли Мумак Сингх и Рамакришна. Комиссар лишь вяло шевелился и бормотал что‑то невразумительное, вроде: «Мама мыла Раму, мама мыла Кришну, Кришна в харю Раме, Рама в харю Кришне!.. «Это было отнюдь не удивительно: тюремщики насчитали на полу более десятка окурков, а в самой камере стоял ядреный гашишный дух, смешанный с табачным перегаром» Синей птицы».

– Ну вот, и вязать не надо, – заключил пребывавший в благодушно – гашишном настроении Мумак Сингх.

– Зато тащить всю дорогу придется, – мрачно возразил Рамакришна, которому гашиша не досталось.

– Харя Кришны! – подал голос Фухе. – Ну и харя!..

Комиссара действительно пришлось нести почти всю дорогу, поскольку на ногах он стоял плохо, а идти отказывался наотрез. Тем не менее, без четверти двенадцать Фухе был доставлен в храм и на веревке спущен в потайной жертвенный зал.

Рабиндрагурия – стройная черноволосая девушка с широко распахнутыми от ужаса глазами – была уже здесь. Ее не связали – в зале находилось десятка два крепких полуголых мужчин, и бежать девушке было совершенно некуда. Когда из люка в потолке выпал Фухе, принцесса невольно вскрикнула.

– Господин комиссар?! Что они с вами сделали?! Накачали наркотиками?! Изверги! Палачи! Теперь мы погибли!

Рабиндрагурия узнала великого комиссара по фотографиям, которые давно собирала.

– Я сам – м-м н – н-накачалс – с-ся! – с трудом выговорил Фухе и вновь отключился.

Тут глухо застучали барабаны, выбивая какой‑то первобытно – жуткий, засасывающий ритм, участники обряда расселись по местам и затянули загробными голосами:

– Кали – и-и, Кали – ма – а,

– Кали – и-и, Кали – ма – а!..

– Калин‑ка – а, малин‑ка – а, – попытался Фухе включиться в общий хор. Но комиссар все время сбивался с такта и потому вскоре бросил это занятие.

– Кого первого кончать сегодня будем? – спросил один из хористов у другого, очевидно, более осведомленного, не прекращая при этом петь.

– Мужика, – авторитетно заявил другой приверженец Кали, также не переставая петь. – Который комиссар. Он тут тугов искал, это нас то есть, а заодно наркотики. Нашел, однако. И нас, и наркотики – вишь, как обдолбился!

– А принцессу жалко, – вмешался третий туг.

– Теперь уж поздно жалеть. Если сюда попала – выход один…

Неожиданно в зале в одно мгновение наступила тишина. Никто не понял, откуда появилась одетая в серебро и чернь женщина с широким кривым ножом в руке.

– Главная жрица, – пояснил новичкам всезнающий туг.

– Мама! – вскрикнула Рабиндрагурия.

– Твою мать!.. – пробормотал Фухе.

– Теперь твоя мать – великая Кали! – просветила Рабиндрагурию женщина. – Скоро ты предстанешь перед ней.

– И ты меня зарежешь, мама?! – все еще не веря, всхлипнула принцесса.

– Всенепременно, доченька! А ты как хотела? Но сначала мой помощник Мумак Сингх зарежет вот этого дядю. Ты не бойся, дяде не будет больно – он под кайфом. И тебя я тоже не больно зарежу…

Рабиндрагурия заплакала.