Андрэ Нортон - Космические бродяги

Каждый холодный сезон переродившиеся ифты уходили за море, а с приходом весны снова оказывались на этом берегу, чтобы прятать в соответствующих местах тайники-сокровища, так увеличивая количество прошедших перерождение. Конечно, это был очень медленный путь воссоздания лесной расы, но другого они не знали. Удастся ли повторять это снова и снова на опустошенных теперь территориях поселенцев и в районах, где бывали люди из порта, ныне целиком находящиеся во власти Того, Что Ждет? Если бы можно было вернуть к жизни пленников зеркал и каким-то способом возвратить их в ряды ифтов! Но кому под силу отнять добычу у Того, Что Ждет?

Айяр с нетерпением ждал, когда солнце начнет клониться к закату. Наконец тени стали длиннее и гуще, и он двинулся дальше, навстречу ветру. Местность менялась, стали попадаться песчаные участки, сменившиеся затем дюнами. Юноша помнил бухту, из которой несколько месяцев назад отплывали ифты. В тот раз он добрался туда слишком поздно и не смог присоединиться к собратьям. Но в какую сторону следовало двигаться сейчас, что-бы найти заветное место? Восточнее? Или западнее? Этого Айяр не знал.

Чем ближе к морю, тем холоднее становился ветер. Плотнее запахнув плащ, ифт шел между дюнами и плоским берегом, стараясь не быть на виду, избегая открытых мест. Солнце все еще было очень ярким, но небо приобрело какой-то странный, угрюмо-фиолетовый оттенок, и юноше стало не по себе. Впервые после перерождения он предпочел бы сейчас солнечный свет мраку. В блеклом небе и в тусклом свинцовом море словно бы сгустились чувство одиночества и тяжесть дурных предзнаменований… К тому же здесь память Айяра не была ему помощницей: он был воин и охотник, но не моряк.

Лучше не рисковать и не приближаться к кромке воды — там было слишком пусто и открыто, он почувствовал бы себя совсем одиноким и беззащитным, не знал бы, куда спрятаться в случае опасности. Юноша продолжал держаться поближе к дюнам и издали высматривал знакомые утесы, обрамлявшие бухту ифтов. Наконец рельеф слева показался похожим на тот, что он искал. За неимением лучшего знака Айяр повернул на восток и медленно двинулся к береговой линии. Впереди поднимались утесы. Из-за одного донесся условный свист — и словно бы лишил идущего остатка сил. Достигнув наконец места встречи с товарищами, он утратил остатки воли и решимости, которые так долго заставляли его идти вперед. Теперь у него не было сил сделать и шагу. Голова закружилась, юноша покачнулся, тяжело навалился на «трость». Палка под его весом глубоко ушла в песок, не дав удержаться на ногах.

Свист повторился. Теперь он прозвучал слева. Айяр лежал, обессиленный, и ждал прихода друзей. Первым рядом с ним оказался Локатат, за ним Джервис и еще кто-то, незнакомый. Наверное, те, что уходили за море, вернулись раньше срока. И в самый опасный момент. Юноша спешил сюда поделиться всем, что он узнал и понял. Но теперь, когда настало время говорить, пересохшее горло и потрескавшиеся губы не слушались его.

Айяра отнесли за утес. Там, в бухте, на воде покачивалось огромное дерево — корабль ифтов. На маленькой лодке измученного путешественника перевезли к отверстию в стволе. Влезть сам он не мог, его втащили на ремнях и понесли по длинному коридору вниз, в каюту, которая напомнила ему дорогие сердцу комнаты Ифтсайги. Ее стены окружили уютом, подобно тому, как теплый плащ спасает замерзшего путника от порывов холодного ветра. Последнее, что помнил Айяр, — это мягкая постель, куда его уложили, и склонившееся над ним озабоченное лицо Килмарка.

Иллиль… Это имя разбудило его. Он пошевелился, с усилием освобождаясь от сна. По телу разливалось приятное тепло, энергия наполняла его, словно он пил сок Ифтсайги…

— Что с Иллиль?

Вопрос повторился, и Айяр открыл глаза. Рядом стоял Джервис, испытующе глядя на него, и ждал ответа.

— Я оставил ее в укромном месте. Мне не удалось ее разбудить. Она… — И юноша чуть снова не потерял сознание.

В конце концов ему удалось сосредоточиться и связно рассказать обо всех подробностях путешествия от Зеркала через пустошь, в самый центр владений Того, Что Ждет, а затем к морю. Столпившись позади Джервиса, его жадно слушали все бывшие на корабле ифты. Но Айяр рассказывал, словно обращался только к господину Зеркала. Когда он поведал о мертвом дереве-башне и о рядах фигур под корнями этого дерева, среди его слушателей возникло замешательство и юношу впервые прервали. Кто-то, невидимый за Джервисом, попросил: