Ли Бреккет: Не-люди

Панк по-прежнему стоял рядом с Синди, глядя то на меня, то на мертвое тело, то на лица собравшихся людей. Я прикрикнул на него. Он тут же торопливо зашагал к зверинцу. Толпа неохотно начинала расходиться.

Ко мне подбежала Лаура Дэрроу. Она вцепилась в мою руку, словно маленький ребенок. Ее фигуру облегало темно-синее платье. Волосы свободно падали на плечи и лицо. От нее пахло свежестью и цветами, словно она только что приняла душ и щедро окропила себя духами. Я отстранил танцовщицу:

— Осторожно. У меня вся одежда в крови…

Кровь была на моих туфлях. Она пропитала тонкий материал летних брюк. Я чувствовал ее своей кожей, и от этого меня мутило. Тошнота подступала к горлу. Мне даже пришлось закрыть глаза, чтобы загнать это чувство обратно в кишки. Но рядом стояла Лаура, и она как могла успокаивала меня. Малышка так и не отпустила мою руку. Ее пальцы на моем предплечье были холодными и немного жесткими. И мне вдруг захотелось ее до боли в паху.

— Джад, — шептала она. — Джад, милый, пожалуйста, пойдем… Я боюсь оставаться здесь.

Это помогло. Я обнял ее за плечи, и мы пошли в мой шатер, чтобы позвонить в полицию. Никто из парней еще не догадался включить большие прожектора, и луч моего фонаря прорубал в тумане призрачный туннель.

— Я ведь так и не заснула, — вдруг сказала Лаура. — Лежала в палатке и думала. А за несколько секунд до того, как Синди закричала, я услышала тихий звук, похожий на поступь лап большого кота.

Мысль, сидевшая в глубинах моего ума, внезапно поднялась на поверхность и шлепнула меня по лбу. Я вспомнил, что не видел Ласку в толпе вокруг тела Синди. Неужели ему удалось раздобыть кофейных зерен за спиной у повара?

— Возможно, тебе просто показалось.

— Нет, Джад. Я слышала это. И знаешь…

— Что?

Между палатками клубилась темнота. В тот миг я молился только о том, чтобы кто-нибудь догадался включить прожектора. И почему я забыл напомнить им об этом? Вой зверей и причитания женщин заглушали остальные звуки. Как же я хотел, чтобы они заткнулись на миг и дали мне немного прислушаться…

— Джад, я не спала, потому что думала о тебе.

И тут она закричала.

Ласка выскочил из темного прохода между двумя палатками, в которых мы хранили декорации. Он пригнулся для прыжка, и его руки, прижатые локтями к животу, нацелились на меня выпущенными когтями. Ладони и мех предплечий были влажными от крови. Шерсть на ногах торчала красными мокрыми космами. Желто-зеленые глаза сияли безумным огнем. Зрачки при свете фонаря сжались в узкие вертикальные щелки. Губы оттопырились, обнажив большие острые зубы. Я вздрогнул, увидев на них кровавую пену. Ласка наглотался кофеина и вошел в смертельное пике!

Он ничего не говорил. Он только тихо рычал, но это не было речью — во всяком случае, разумной. Его глухое рычание показалось мне просто ужасным. Он сделал ложный выпад, и я оттолкнул Лауру себе за спину. Мой взгляд отметил царапины на земле, которые остались от его когтей. Ласка качнулся назад. Его рельефные мышцы заиграли перед прыжком. И тогда, вытянув руку вперед, я три раза выстрелил ему в лохматую грудь.

Крупнокалиберные пули едва не разорвали Ласку в клочья, но не остановили его. Он издал звериный крик и ударил меня когтями, как саблей. Я с трудом удержался на ногах и пустил ему пулю в живот. Ласка прыгнул на меня. Его задняя лапа вцепилась когтями в мое бедро. Очевидно, он хотел дотянуться до Лауры и использовал мое тело как опору для нового прыжка.

Девушка с визгом отпрянула. Я услышал топот ног и крики приближавшихся людей. Над нами вспыхнул мощный прожектор. Я изогнулся, схватил Ласку за гриву на спине, и он вдруг безвольно обвис в моих руках. Думаю, парень был уже мертв, когда я выпустил ему в череп пятую пулю.

Бросив его на землю, я повернулся к девушке:

— Ты как? В порядке?

Ее каштановые волосы сияли как ореол, а большие пурпурные глаза на бледном лице казались черными звездами. Она что-то прошептала, но я не расслышал слов.

— Могла бы хоть в обморок упасть, — пошутил я и хотел было рассмеяться, но в этот миг меня накрыло мглой забытья.

Когда ко мне вернулось сознание, док все еще возился с моей ногой. Я высказал ему свое мнение об этой ситуации, используя самые крепкие слова из всех языков, которые только знал. Но к тому времени у меня остался незабинтованным лишь уголок рта, и поэтому моя брань не произвела на дока большого впечатления.

Он отошел от кушетки, поддернул вверх свой большой живот и с усмешкой сказал: