Роберт Уилсон - Ось

С любопытством.

— А он никогда не говорил о желании пройти этот курс самому?

— Не могу утверждать, что он об этом не думал. Но он никогда не обращался по этому поводу ни ко мне, ни, на сколько я знаю, к кому-то еще. Не мне вам рассказывать, мисс Адамс, как он любил свою семью. Как и все, я был потрясен, когда узнал об его исчезновении.

— А вы посвящали его в свое начинание? Насчет Айзека?

— Да, я говорил с ним об этом, когда все было еще па стадии обсуждения. — Двали отхлебнул кофе. — Он бы и категорически против.

— Но не сообщил никому о вас. Как и не сделал ничего, чтобы вам помешать.

— Нет, конечно, он никому не сообщил, но у нас были с ним на эту тему серьезные споры. Это стало началом разлада между нами.

— Но до окончательного разлада, как я понимаю, не дошло?

— Разумеется, нет. Потому что, несмотря на все наши разногласия, он понимал, что это работа необходимая, безотлагательная. — Двали наклонился ближе, и Лиза испугалась, что он сейчас возьмет ее за руки — ей казалось, она этого не вынесет. — Как и меня, его захватывала идея реального и ощутимого контакта с гипотетиками. С координирующим разумом, который управляет машинами. Он чувствовал, насколько это важно. Не только для нас, но и для всех грядущих поколений, для всего человечества.

— Вы, наверное, были разочарованы, когда он отказался вам помогать?

— Мне не нужна была ничья помощь. Мне было важно его одобрение. То, что он так отнесся к этому, меня действительно огорчило. Какое-то время мы просто больше об этом не говорили. А когда проект приобрел реальные очертания, я уехал из Порт-Магеллана и больше никогда не видел Роберта.

— Это было за полгода до его исчезновения.

— Да.

— Вам известно что-нибудь об этом?

— О том, как он исчез? Нет, ничего не известно. Тогда в Порту появился Исполнительный Комитет. Среди прочих, они искали и меня, поскольку узнали о нашем проекте. Когда Роберт пропал без вести, я решил, что его взяли угэбэшники. Ему ведь было известно, куда мы уехали. Но я не могу утверждать ничего наверняка. Меня тогда не было там.

— Большинство из тех, кто попадает на допрос в УГБ, потом возвращаются обратно, — сказала Лиза. Хотя сама она уже знала и другое.

— Не все.

— Он не был Четвертым. Зачем им было расправляться с ним? — Она не могла заставить себя сказать прямо: «Зачем им было его убивать».

— Он был по своей природе нонконформистом. С их точки зрения, такие люди — уже враги.

— Вы достаточно хорошо знали его, чтобы так говорить?

— Мисс Адамс, вот уже двадцать лет, как я прошел курс Четвертого возраста в Бангалоре. Я не всеведущий, но умею разбираться в людях. Самому Роберту было особенно нечего скрывать. Просто он что думал, то и говорил.

Его убили. Это всегда казалось Лизе самым правдоподобным объяснением, хотя все могло оказаться и хуже, чем она себе представляла. Роберт Адамс убит, а те, кто его убил, никогда не понесут наказания. Но это была как бы история в истории. Снаружи одна — страшная, внутри — другая: история его жажды истины, его веры и силы его убеждений.

Должно быть, на ее лице читалось что-то из этих мыслей. Двали смотрел на нее с сочувствием и беспокойством.

— Понимаю, все это вряд ли вам поможет. Мне очень жаль.

Лиза поднялась на ноги. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме холода.

— Можно спросить вас еще кое о чем?

— Да, конечно.

— А как вы сами расцениваете свой проект? Оставляя в стороне судьбы человечества: что вы думаете о том, что ребенок — просто ребенок — оказался в таком положении, как Айзек?..

Двали отставил в сторону чашку, выплеснув в сердцах остаток кофе на землю.

— Айзек никогда не был «просто ребенком», как вы говорите. Он всегда был таким, какой есть. И, если б я мог, я бы с радостью поменялся с ним участью. С радостью, мисс Адамс.

Она прошла через палаточный лагерь и подошла к Турку, сидящему в круге света и вертящему в руках приемник. Вот он — пример человека пропащего и всегда возрождающегося.

— Приемник сломался?

— С аэростатов нет ничего, и порт молчит. Последнее, что я слышал, — это сообщения о новых толчках на западе.

Нефтедобыча была и будет для Порта вечной навязчивой идеей, если не символом веры.

Турк посмотрел на нее пристально:

— Что-то не так?

— Ничего, просто устала, — сказала Лиза.

Она заварила еще один кофейник и напилась кофе достаточно, чтобы не дать себе задремать, хотя остальные уже собирались спать. Наконец — как она и надеялась — все разошлись, и она осталась наедине со старой марсианкой. Сьюлин Муа.