Роберт Уилсон: Ось

Сьюлин Муа лежала на земле, под стеной глядящих цветов. Переборов свой страх перед растениями гипотетиков, Лиза оттащила ее подальше от развалин, которые продолжал разрушать ветер.

Турк наклонился над марсианкой:

— Что с остальными?

Поначалу Сьюлин ничего не могла ответить. Она беззвучно открывала рот, как рыба. Болевой шок, решила Лиза.

— Их нет, — наконец вымолвила марсианка. — Дианы нет, и Анны…

— А Айзек?

— Он жив. Там с ним Двали. Почему же они не выходят?! Это плохо кончится…

Турк постоял, глядя на развалины и крохотный проем, проделанный в стене деревьями.

Лиза схватила его за руку. Нельзя туда, в эту шаткую пещеру! Нельзя!

Он выдернул руку. Лиза навсегда запомнит чувство, испытанное ею, когда он выдернул свою руку из ее. Как все лучшие и худшие воспоминания, такое не сотрешь из памяти. Оно будет преследовать ее весь остаток жизни, долгими ночами.

Но она была не в силах остановить его. И не могла набраться мужества, чтобы последовать за ним.

В погребенной под завалом подсобке было темно. Турк едва не споткнулся о тело Дианы Дюпре. Потом он разглядел Айзека и доктора Двали, сидящих друг напротив друга перед горой камней и обвалившихся полок. Двали пытался ухватиться за мальчика, а тот шаг за шагом отползал, не желая, чтобы его касались, но и не собираясь бежать. Турк слышал умоляющий голос Двали — сквозь этот оглушительный ветер из ниоткуда, словно пытающийся сорвать с петель весь континент. Он достаточно навидался в жизни всяких невероятных вещей — и раньше это даже бодрило его, — но ничего подобного он еще не видел. Кожа мальчика светилась молочно-белым светом, а золотые глаза озаряли лицо, как свечи. Все его тело сияло, как лампа, в прорехах его рваной и грязной одежды.

— Айзек! — позвал Турк. Мальчик обернулся к нему. — Все хорошо. Можно выходить, путь свободен. Можно выходить!

Айзек взглянул на него с благодарностью.

Но тут нарастающий вой ветра перешел в утробный гудок океанского корабля, покидающего порт. Придавленный грудой развалин потолок не выдержал и начал рушиться.

Сьюлин Муа стояла, опираясь на Лизу Адамс, когда остатки здания на их глазах обрушились и осели. Облако цементной пыли и разлетевшейся штукатурки взлетело над верхушками деревьев, и его унес ветер.

— Не ходите туда, — сказала Сьюлин. — Вы уже ничем не сможете им помочь.

Лиза не сразу поняла, что та говорит. Ее вдруг покинули силы. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, и ее крепко обнимала за плечи Сьюлин Муа, поглаживая по спине.

«Вот он — ужасный финал», — подумала Сьюлин в преддверии развязки, после которой не останется в живых никого. Но это был еще не финал.

Поваленные ветром глядящие розы глядели все теперь в одну сторону.

— Смотрите! — сказала Сьюлин.

Деревья гипотетиков снова взялись за дело и принялись копать.

Когда все кончилось — когда от огромного сверкающего леса не осталось ничего, кроме омертвелых и быстро разрушающихся стволов, когда Арка Времен сделала свое дело и рассыпалась в прах, а чаша пустыни Руб-эль-Хали заснула еще на десять тысяч лет, — Лиза вернулась в Порт-Магеллан.

Небо было ясным, на рейде стояло на якоре с полсотни кораблей. В былые времена бывало и больше, но, может, то время еще вернется, когда нефтяная индустрия восстановится и туристический бизнес оживится.

Лиза сняла номер в гостинице. Генетическая Безопасность, кажется, потеряла к ней интерес с тех пор, как Четвертые взорвали свой биореактор в окрестностях Могилы Кубелика. Ее имя могло все же остаться в каких-нибудь их списках. Поэтому она сняла номер под чужим именем и стала думать, как ей теперь заново наладить жизнь. Через неделю после возвращения — не на рыбацком траулере, как она планировала, а на автобусе с полусотней других беженцев из Руб-эль-Хали, — она собралась с духом, если это слово здесь уместно, и позвонила Брайану.

После всех его изумленных и недоверчивых восклицаний Лиза согласилась встретиться с ним на нейтральной территории — в «Харлейз», во второй половине дня за столиком у окна, откуда видны горы и лежащий внизу Порт-Магеллан.

Приехав туда раньше, она попыталась сосредоточиться на мыслях о том, что она скажет Брайану, но это у нее никак не получалось. Официант принес воду со льдом и хлеб, от чего ее мысли еще больше спутались. На его бейджике было написано: «Махмуд». Она спросила Махмуда, работает ли до сих пор в их ресторане Тайрелл. Она помнила Тайрелла по тому вечеру, когда впервые выпал пепел — 34 августа, когда она встретилась здесь с Турком, чтобы показать ему фотографию Сьюлин Муа. Нет, сказал Махмуд, Тайрелл вернулся в Штаты. После того как с неба стали сыпаться всякие странные вещи, очень многие решили отсюда уехать.