Александр Плонский - Будни и мечты профессора Плотникова

И не сразу заметил, что он умолк.

Я включил автопилот, задал программу посадки на Главную базу, сел в кресло и... зарыдал.

Как жить дальше? Снова в Марианский желоб, без Леньки, с кем-то другим? Не смогу!

И я понял: как бы ни сложилась моя дальнейшая жизнь, одно я выполню наверняка - напишу реквием и посвящу его Леньке. Ведь перед тем, как поступить в гидрокосмический институт, я с отличием окончил консерваторию по классу композиции. Искал что-то свое, срывался... Сочинил симфонию, она провалилась. Вторую тоже освистали - в переносном смысле, конечно.

"Бездарь!" - вынес я себе приговор и оставил музыку. Думал навсегда. А Ленька верил в меня. "Твой талант еще заработает!" - сказал он мне как-то. И вот, музыка бунтует в моей душе, требует выхода". "Requiem aeternam dona eis..." - "Покой вечный дай им..."

"Твой талант заработает!.." Я вдруг уверился в этом. Неудачи были закономерны: мало понимать рассудком, что "симфонизм - это художественный принцип философски-обобщенного диалектического отражения жизни в музыкальном искусстве". Только собственный жизненный опыт, только рубцы на сердце, радость и боль, весь круговорот бытия могут дать материал для "отражения" и "обобщения". А у меня материала не было. Я пытался превратить вакуум чувств и переживаний в нечто великое. Обязательно великое - малое меня не устраивало! Тогда я еще не дорос до понимания того, что гегелевское "свое другое" - результат развития "по спирали".

Ничтоже сумняшеся, я пытался эксплуатировать технические возможности компьютерных музыкальных инструментов, эту богатейшую палитру выразительных средств. Меня научили ими пользоваться. Но не дали и не могли дать главного - того, что достигло трагической кульминации час назад. Того, что пришло ко мне на дне Марианского желоба и в полете к Солнцу...

Я выстрадал свое право на симфонию. Предстоит долгая и тяжкая работа - она меня не страшит. Пусть на нее уйдет вся моя жизнь, неважно. Пусть я создам одно единственное произведение, но оно должно быть достойно Леньки.

Героическая симфония "Реквием Марианского желоба". Квинтэссенция проблем жизни и смерти. Воплощение идеи долга и самопожертвования. Синтез будней и праздников...

Я не претендую на первенство. Моцарт в своем великом "Реквиеме" уже выразил мир человеческих переживаний с исчерпывающей полнотой. Впрочем, почему "исчерпывающей"? За четыре столетия человек стал другим. Изменился и мир его переживаний. Моцарт не испытывал гнетущей тяжести океанского дна и упоительного единоборства с Солнцем. Если бы он побывал там, где были мы...

Я должен превзойти Моцарта, потому что развитие происходит по спирали, и мой виток - следующий. Моцарт передал мне частицу своего гения, Ленька заставил обрести веру в себя, жизнь не поскупилась на переживания.

Я познал секрет бессмертия. И сделаю бессмертным - не себя! Леньку... Он будет жить в моем "Реквиеме", переживет вновь и вновь все, испытанное нами за три наших лучших года. А вместе с ним - люди будущих поколений, счастливые люди, живущие на заново расцветшей Земле: не зря возрождают леса и парки, возвращают плодородие полям. Люди будущего должны быть счастливы. Об этом позаботились мы с Ленькой и продолжают заботиться миллиарды современников.

"Реквием Марианского желоба"... Его лейтмотивом станет наша песня, наш гимн, только в минорном ключе, как пел в свой последний час Ленька.

ЧАСТИЦА ДУШИ

Что случилось с Алексеем Федоровичем? Уже был куплен билет до Симферополя, в домике на Чайной горке готовились к приезду гостя, и вот он в самолете, но летит не в Крым, а в киргизский город Ош, откуда берет начало Памирский тракт...

Вдруг защемило сердце, встала перед глазами панорама снежных вершин на голубизне неба. И Плотников решил:

"Еду!"

"Глупо!" - язвительно откликнулось второе "я".

"В последний раз! - оправдался перед ним Алексей Федорович, а сам тоскливо подумал: - Неужели действительно в последний раз?"

Что отняло его у отпускного крымского покоя?

В 123 километрах от Хорога жемчужина Памира Джиланды. На берегу хрустальной горной речки горячий, почти кипящий, источник. В два каменных домика с бетонированными комнатами-ваннами вливаются потоки воды клубящейся сероводородным паром и чистейшей ледяной. Смешиваясь, они образуют божественный коктейль.

Блаженство погрузиться в жгучую жидкость, обновляющую душу и тело, Плотников испытал всего четыре раза, но оно врубилось в память пожизненно. И сейчас Алексей Федорович летел в Ош, жаждая этой живой воды, которая возвратит ему если не физическую, то душевную молодость...