Александр Плонский - Ладони, которые саднят

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

ЛАДОНИ, КОТОРЫЕ САДНЯТ

Рассказ

- Хотите, прочитаю новый рассказ?

Застигнутые врасплох гости молчали.

- Опять фантастика? - спросил Философ.

- Обожаю фантастику, - захлопала в ладоши Актриса. - Но почему вы не пишете детективные романы, как знаменитый Мегрэ?

- Сименон, - вполголоса поправил Инженер. - Жорж Сименон. Впрочем, это не столь важно.

- А правда, что у него двести романов?

- Правда. Но большинство не детективные.

- Но и не фантастические, - подчеркнула Актриса.

- Интересно, он тоже читал их вслух? - пробормотал Философ.

- Вряд ли. Сименон сочинял романы со сверхзвуковой скоростью. Зато мои рассказы значительно короче, - сказал я в оправдание. - И страдать придется недолго.

- Краткость - сестра таланта, - кивнул Философ, раскуривая трубку.

- Свежая мысль, - отозвался Инженер, сочувственно относившийся к моему литературному творчеству. - У вас, философов, мысли всегда свежие, даже если они чужие.

- Вы тоже умеете мыслить, - не остался в долгу Философ. - На инженерном уровне.

- Пожалуй, начну, - предупредил я, раскрывая рукопись.

- С удовольствием послушаем ваше эссе, - поддержала Актриса.

- Сонет, - уточнил Инженер.

"Саднили натруженные ладони. Карбо привык к этой боли и не обращал на нее внимания. Он знал: еще минута, и боль исчезнет, прежняя реальность сменится новой, с другими, неизведанными радостями и печалями, взлетами и падениями...

Карбо всегда входил поздно вечером - в иное время, иной мир, иную жизнь. И, прожив ее в считанные часы, иногда мелькавшие, словно секунды, а иногда тянувшиеся годами, возвращался на рассвете.

У него была единственная степень свободы - свобода ежевечернего выбора координат в каждом из четырех измерений. С точностью до дня и километра. Любого дня в прошлом и будущем. Любого километра в пределах Земного шара. Но он никогда не знал заранее, чем чреват выбор: предстоит ли ему преследовать или спасаться бегством, жаждать крови или истекать ею.

И в этом была своя прелесть. Потому что он родился искателем приключений, бродягой в пространстве и во времени..."

- Так я и знал, - вмешался Философ. - Снова перепевы Уэллса, вариации пресловутого "парадокса дедушки". Конечно же, ваш Карбо, охотясь на мамонта, застрелит из бластера собственного пращура и...

- Не слишком ли торопитесь? - возразил Инженер. - До сих пор Автор придерживался научных концепций и в литературе, и в жизни. Так ведь?

- Безусловно, - подтвердил я. - В трех измерениях двигаюсь туда и обратно, а в четвертом...

- Только туда? - иронически подхватил Философ. - Это меняет дело!

- Вот видите, сказал Инженер. - Автор не позволит герою своего рассказа пользоваться столь устаревшим средством транспорта, как уэллсовская машина времени!

- Вера Холодная тоже не признавала транспортных средств, присоединилась к разговору Актриса. - На съемки она всегда приезжала в экипаже.

- В карете, запряженной цугом, - не удержался Инженер.

- Цугцвангом, - в тон ему откликнулся Философ.

- Так я и поверила! - погрозила пальчиком Актриса.

- Что это вы ставите крест на машине времени? - не выдержал я. - Она ведь не перпетуум-мобиле. И вообще, знаете ли, что такое машина?

- "Машина есть деревянное приспособление, оказывающее величайшие услуги при подъеме грузов", - процитировал Витрувия Инженер.

- Вот-вот. В понимании машины вы все еще на рубеже первого века до нашей эры. Но скажите, чем ЭВМ не машина времени, к тому же - мыслящая?

- Распространенное заблуждение, - назидательно проговорил Философ. Машина не мыслит, а моделирует мышление. Сама категория "мышление" не существует вне человека. Лишь человек способен мыслить.

- А если машина научится делать то же самое, даже быстрее и лучше?

- Все равно она не будет мыслить.

- Хотя бы на инженерном уровне? - простодушно спросил Инженер. Кстати, вас не было дома на прошлой неделе!

- Я летал в Ленинград.

- Чепуха!

- Вы мне не верите? - оскорбился Философ.

- Не верю. Полет - категория, присущая птицам, стрекозам, бабочкам...

- Божьим коровкам, комарам, - продолжила Актриса. - Не переношу комаров!

- ...А вы, как мне кажется, даже не летучая мышь. Человек, будь он трижды философом, летать принципиально не способен. Мы в состоянии лишь моделировать полет, как машины - мышление!

- Софистика! Демагогия! - взорвался Философ, потрясая потухшей трубкой. - Таким приемом любую истину можно довести до абсурда!