- Венька, здорово!
Никто не скажет:
- Добро пожаловать, товарищ академик!
Потому что нет здесь ни старых друзей, ни всезнающих волшебников из дорожной инспекции.
* * *
Гостиницу "Росск" на судежской набережной построили еще при Авенире. Тогда это было чуть ли не самое большое здание города. В сравнении же с нынешними росскими небоскребами оно выглядело подростком. Появился и отель-гигант, более комфортабельный и современный. Его воздвигли на месте теплоэлектроцентрали, которая сделалась ненужной после того, как запустили атомную электростанцию.
Есть фразы не просто живучие, а посягающие на бессмертие.
- Мест нет, - бросила администратор, не дав Авениру Юрьевичу раскрыть рот.
Он поморщился, как от боли, чертыхнулся вполголоса, шагнул к выходу, но, поразмыслив, возвратился к стойке и протянул удостоверение.
Администратор засуетилась, начала извиняться, лебезить. Конечно же, сразу нашелся свободный номер.
- Резерв для почетных гостей. С видом на Судеж, будете довольны!
Через полчаса Авенир, посвистывая, смывал дорожную пыль. А спустя еще час нетерпеливо шагал по вечерним улицам Росска. В метро он решил не спускаться: повсюду одно и то же, да и не было метрополитена в городе его молодости!
Стрелецкий проспект, наследие купеческих времен, чем-то напоминающий Арбат... Коренастые, с претензией на вычурность дома выстроились шпалерами по обе стороны мостовой, стекающей к притоку Судежа Роси с холма бывшей Торговой площади, где в студенческие годы Авенира соорудили колоссальный торговый центр, раскинувший крутые шатровые крыши на два квартала.
Сейчас Авенир Юрьевич шел по Новому мосту через Рось, с которого раскрывалась панорама Стрелецкого проспекта. Здесь он когда-то бродил под руку с Леной. И паралитики-манекены глазели на них с витрин, наскоро пришлепнутых к фасадам купеческих домов.
Все те же витрины в каркасах из уголкового железа, те же нестареющие манекены, переодетые по прошлогодней моде... А Лена погибла при восхождении на пик Гармо...
Нет Лены! Но осталось в памяти святое, непреходящее, на что можно опереться в минуту душевной неустроенности...
Загрустил Авенир, почувствовал себя фантомом среди людей. Нет им до него дела, своя у них жизнь. Получилось не так, как он представлял. Зряшная вышла затея!
Так рассуждал Авенир, меряя шагами Стрелецкий проспект.
"Дойду до Торговой, - загадал он, - и если ничего не произойдет, вернусь в гостиницу. Утро вечера мудренее!"
Но, видно, случаются еще чудеса на белом свете. Остановился с разбега шедший навстречу пожилой мужчина, спросил неуверенно:
- Ты ли это, Авенир?
- Бог мой, Суслик!
- Венька! Здорово, братец кролик!
Они бестолково хлопали друг друга по плечам, говорили наперебой:
- А помнишь Колю, Кукушкина? Как это не помнишь, он еще картавил...
- Постой... Рыжий, курносый? И что с ним?
- Да ничего, жив-здоров. А Нинка, ты за ней на первом курсе прихлестывал...
- Ну?
- Мать-героиня!
- Сам-то как?
- А что я, стареть вот начал. Погоди... Что это мы на улице? Пошли! К черту гостиницу! Заночуешь у меня. Никаких разговоров, обижусь!
На душе у Авенира потеплело...
* * *
Аркадий Васильевич Сусликов, Суслик, как его звали на потоке, жил неподалеку от Стрелецкого проспекта, в переулке Врубеля.
Они вошли в подъезд старого кирпичного дома и поднялись на второй этаж. Дверь открыла жена Аркадия, Вера Сергеевна.
- Авенир... - представил гостя Сусликов. - А вот отчества, извини, не помню. Склероз.
- Скажи, не знаешь, - улыбнулся Авенир. - Мы как-то обходились без отчеств.
Стены прихожей были увешаны картинами, эскизами, иконами, резными досками, керамическими тарелками.
- Я художник, - пояснил Аркадий, уловив удивленный взгляд гостя. - И Вера - художница, занимается керамикой. Этот светильник - ее работа.
- Что-то не пойму... Ты же инженер...
- Меня турнули с последнего курса. Или забыл?
- Мало ли что! Сегодня турнули, завтра приняли обратно.
- Да нет, не захотел я восстанавливаться и не жалею. Окончил художественное. В нем и преподаю. Знаменитым не стал, даже не выставлялся. Ну а ты по-прежнему в Москве? Кандидат или, может, уже доктор?
- Работаю конструктором, - уклонился от ответа Авенир.
Он был слегка задет тем, что его громкое имя ничего не сказало Аркадию. Впрочем, у художников другая среда, в ней хватает и своих светил.
- А знаешь, - признался Сусликов, - что-то во мне осталось от инженера.
- Покажи гостю конструизмы, - вмешалась в разговор Вера. - Пока суд да дело, я накрою на стол.
Читать дальше