Дмитрий Шмелев - Темпус

А девушку явно одурманили — иначе не была бы такой. Свободного человека поди, с ходу, заставь в борделе работать — упирать и вырываться будет, пока не "сломаешь". Ее же — явно не ломали, лишь опоили чем-то. Так что рассказанной истории верить можно, до поры до времени. За такое "чудесное спасение" по жизни преданной будет, не предаст.

— И много у Тодда подобных тебе?

— Никого. Остальные по собственному желанию работали. А вышибалу покалечили — правильно, премерзкий был тип. С головой проблемной.

— Ладно, верю. Освобождаю от рабства и снимаю долг жизни.

Неудавшаяся жрица любви подняла на меня полные изумления глаза.

— Да, ты не ослышалась. Ты теперь свободный человек — вольна идти, куда хочешь.

— Некуда мне идти. Родных при абордаже все…. — плечи девушки задрожали. — После такого поступка я точно ваша, господин. — в глазах приобретения заблестели слезы. — Не бросите и не предадите. Верю. — и еще крепче прижалась ко мне, обхватив мою руку. Плечи недавней рабыни затряслись еще сильнее, а тело начала колотить явная дрожь, беззвучная и жалобная.

Разумеется, что тебе некуда идти — на то и рассчет. Не просто же так с собой потащил — будешь прислуживать. Главное в такой ситуации — создать мнимую свободу выбора. Хи-хи. Свободна, пташка, лети! Ой, ну надо же — некуда. Тогда, так и быть, милостиво разрешаю запорхнуть в мою клетку.

Вон, как дергается… Видимо отходняк пошел, и от дурмана организм избавляется. Высвободив руку, я обнял красавицу, накрывая плащом. Плачь, девочка. Сквозь слезы организм расслабляет мышцы и перераспределяет нагрузку с перегруженных нервных узлов на другие, свободные. Плачь, и тебе станет легче. Многое за день повидала, сплошной стресс. Да и у меня, признаться, денек не из легких выдался — тоже отдыха хочется. А все некогда — дела, да дела…

— Скоро в ресторацию приедем, там и остановимся. При ней и трактир постоялый должен найтись. — нарочито заботливо высказал вслух, успокаивающе поглаживая девушку по голове. — Потерпи немного.

Карета, слегка поскрипывая на кочках, везла нас навстречу новому дню. Жаль, что в моем новом дне опять будут одни проблемы… Или же нет? Человек сам хозяин своей судьбы, а я даже не человек — дроу. Решено. Отныне берем судьбу в свои руки.

Вот прямо завтра и начнем.

Верхний город разительно отличался от всего виденного ранее. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: судя по размеру и этажности домов их жители далеко не бедствовали. Широкие мостовые с мощенными красным камнем бордюрами, скамеечки для отдыха, фонари с освещением. Да уж — это вам не халупы припортового района, где располагался бордель…

Задумчиво окинув улицу взглядом, я направился обратно в ресторацию. Зря так рано вскочил: попытки найди нужную мне лавку успехом не увенчались. Слишком большие расстояния и слишком мало времени. По-хорошему, надо бы парнишку-проводника найти, да где его взять? Все дети, что встречались по пути, были нарядными, в костюмчиках, да сплошь с прислугой — ни одного немытого оборванца. Поди, предложи такому серебрушку заработать — в глаз плюнет, да охрану позовет. А потом и стража сбежится — как же, бла-агроднаго обижают.

Вежливо, как с джентльменом , со мной разговаривать не станут — уже попробовал. По одежке, дурни, встречают, а она у меня далеко не в лучшем состоянии. Придется в ресторации втридорога костюм покупать, а жаль — хотелось сэкономить хотя бы на качестве, да по фигуре у мастера подогнать. Тем не менее, пора возвращаться — лавку я найти не успеваю, а время близится к пополудни. Место встречи дварфов изменить нельзя, особенно если ты о нем узнал из борделя, украв из него одну из жриц любви. Пожалуй, надо спросить, как ее зовут — время для небольшого допроса еще есть.

Привратник, вежливо кивнув, распахнул передо мной дверь.

— В вашем заведении костюм пошить смогут? Срочно причем. — задержавшись у входа, поинтересовался я. — А то обтрепался в путешествии.

В ответ меня окинули цепким взглядом, словно снимая мерки.

— В заведении — нет.

Я тут же скорчил недовольную гримасу. Привратник, не спеша отпускать дверь, изобразил задумчивость, хитро задвигав глазами. Тот еще жук.

— Но вот…шурин мой…

— Сколько? По времени и деньгам.

— Не более пяти минут и одного золотого, господин.

Заметив, как вытянулось от такой цены мое лицо, он поторопился объясниться:

— Так ведь по фигурке все будет, господин! Магией подогнано, из зачарованной ткани — ни пачкается, ни рвется, ни мнется — вся знать в таком ходит! Один материал чего стоит!