Роберт Уилсон - Вихрь

— И что?

— А то, что мы могли остаться без руля.

Мне было невдомек, как это понимать (и что может служить «рулем» судну размером с небольшой континент), ясно было одно: Вокс-Кор сильно пострадал, а значит, помощь придет не так скоро, как надеялась Трэя. Мне показалось, что она пришла к такому же выводу. Помогая мне выкопать небольшую ямку для костра, она была насупленной и не склонной общаться.

У нас не было часов для отсчета времени. Когда перестали действовать стимулирующие препараты, я немного прикорнул и проснулся, когда солнце уже заходило. Стало прохладнее. Трэя научила меня пользоваться каким-то приспособлением из капсулы для разжигания костра.

Когда огонь разгорелся, я принялся обдумывать наше положение — то есть местоположение Вокса относительно берега Экватории. При мне Экватория служила форпостом в Новом Свете и пересадочной планетой на пути с Суматры через Арку гипотетиков. Если Вокс направлялся к Земле, то его путь должен был лежать к экваторианскому краю той же Арки. Поэтому я не удивился, когда сразу после заката в темнеющем небе начала мерцать вершина Арки.

Арка была сооружением гипотетиков и, соответственно, имела непостижимый масштаб. На Земле ее опоры покоились на дне Индийского океана, а вершина уходила за земную атмосферу. Ее экваторианский близнец имел те же размеры и был, возможно, в некотором смысле тем же физическим объектом. Одна Арка — два мира. Еще долго после заката ее верхушка продолжала отражать солнечный свет, серебряной полоской высоко в небе. За десять тысяч лет ничего не изменилось. Трэя застыла с запрокинутой головой и что-то шептала на своем языке. Когда она умолкла, я спросил, что это было — песня, молитва?

— Наверное, то и другое. Можешь считать это поэмой.

— Как она переводится?

— Она о небесных циклах, о жизни гипотетиков. В ней говорится, что не существует ни начала, ни конца.

— Я об этом ничего не знаю.

— Боюсь, есть многое, чего ты не знаешь.

Выражение ее лица при этом было очень горестным.

Я сказал, что не понимаю, что произошло с Вокс-Кором, но скорблю вместе с ней о ее потере.

Печальная улыбка в ответ:

— А я — о твоей.

До этого я не думал о случившемся со мной в таком смысле — как о потере, достойной траура. Но она была права: меня отрезали от дома десять непреодолимых тысячелетий. Все, что я знал и что было мне дорого, сгинуло.

Почти всю жизнь я только и делал, что возводил стену между собой и своим прошлым, но так ее и не выстроил. Чего-то тебя лишают, что-то ты сам отбрасываешь, а что-то несешь с собой, и это «что-то» — бесконечно, как мир.

С утра Трэя снова угостила меня препаратом из своего, похоже, неисчерпаемого запаса. Это было единственное утешение, имевшееся у нее для меня, и я с радостью принимал его.

— Если бы нам хотели помочь, то помощь бы уже пришла. Нельзя ждать бесконечно. Надо идти.

Трэя имела в виду идти в Вокс-Кор, пылающую столицу ее плавучего народа.

— Это возможно?

— Думаю, да.

— У нас здесь достаточно еды. Если мы останемся на месте крушения, то нас будет легче обнаружить.

— Нет, Турк. Мы должны попасть в Кор до того, как Вокс пересечет Арку. Но дело не только в этом. Сеть по- прежнему не работает.

— Чем это нам грозит?

Она нахмурилась, и я уже успел привыкнуть к этой ее манере. Она подыскивала английские слова, чтобы лучше растолковать чуждые мне понятия.

— Сеть — это не просто пассивное соединение. От нее частично зависят мой организм и сознание.

— То есть как зависят? Ты вроде в порядке.

— Это благодаря препаратам, которые я себе ввожу. Но их хватит ненадолго. Мне необходимо вернуться в Вокс-Кор, поверь, без этого мне не обойтись.

Раз она настаивала, у меня не было оснований ей возражать. Я видел, как она что-то себе вводила дважды этим утром, и заметил, что эффективность инъекций уже не так велика, как накануне. Мы собрали все, что могли унести, и отправились в путь.

Мы двигались в хорошем темпе, не бегом, но и не волоча ноги. Если война и продолжалась, заметных признаков этого не было. Трэя объяснила, что неприятель не располагает на Экватории постоянными базами, и нападение, едва не погубившее нас, стало последней отчаянной попыткой помешать нам пересечь Арку. Прежде чем лишиться своих оборонительных возможностей, Вокс нанес по противнику ответный удар; теперешнее пустое небо могло быть признаком того, что контратака удалась. Никаких серьезных преград на нашем пути не встречалось, а ориентиром по-прежнему служил столб дыма на горизонте. К полудню мы оказались на вершине холма, откуда открывался вид на весь остров: океан с трех сторон и суша с наветренной стороны — вероятно, следующий остров гряды.