Джон Браннер: Поймай падающую звезду

Он резко повернулся на каблуках — так, что накидка взвилась над его плечами, и зашагал прочь, бормоча проклятия. Креоан смотрел ему вслед и чувствовал, как на него вновь накатывает волна отчаяния.

Неужели ничто не в состоянии пробить эту чудовищную стену равнодушия, пока пламя не опалит лица и пока волосы не вспыхнут на человеческих головах?

По зеркалу объектива телескопа ползло изображение звездного беглеца. Пока оно еще было маленьким, и Креоан вряд ли бы обратил на него внимание, если бы не Моличант.

Этот маленький смуглый человек тоже был Историком, но совершенно другого типа. Он был не маньяк, снедаемый завистью к прошлому, считающий, что в те времена его героизм или фантастические способности принесли бы ему славу, — нет, это был человек, стремящийся узнать, каким образом прошлое превратилось в настоящее, это был ученый, пытающийся понять причины того или иного современного события.

Возможно потому, что большинство приятелей Моличанта принадлежали к первому типу Историков, он не любил беседовать с ними и за последние год-два привык обсуждать всё новое, что узнавал, с Креоаном. Анализировать открытия вместе с другими Историками, по мнению Креоана, было невозможно: все обсуждения заканчивались бы или тщеславными спорами или просто заурядными потасовками.

Зато и Моличант благосклонно выслушивал рассказы Креоана о звездах и даже снабжал его иногда полезной информацией о том, как изменялась картина неба на протяжение столетий и тысячелетий. И однажды он указал на звезду, которая — ныне такая яркая — вообще не была видна во времена Усовершенствования Человека, почти десять веков назад.

Заинтересовавшись этим замечанием, Креоан произвел некоторые измерения и подсчеты, что было его любимым занятием, внес в таблицу все прежние локальные перемещения звезды и не придал им особого значения. Тем более, что увеличение яркости за последнее десятилетие, когда он занимался наблюдением, было слишком незначительным, чтобы обратить на него внимание. У многих звезд излучение менялось — они то становились ярче, то затухали.

Но тысяча лет была достаточным сроком, чтобы сделать подсчеты и сопоставления, и прошлой ночью он этим занялся.

Креоан сидел до рассвета, проверяя и перепроверяя расчеты, уничтожая любую возможность ошибки. На рассвете он заставил себя заснуть в надежде, правда, очень слабой, что, проснувшись, он найдет ошибку. Сегодня утром он всё начал сначала. Голодный и измученный, он повторял расчеты, составлял целые серии уравнений. Ошибки не было. Через двести восемьдесят восемь лет эта звезда пересечет границу Солнечной системы. Втянутая внутрь системы, она будет вращаться вокруг Солнца по сужающейся спирали, пока не соединится с ним и не превратится в гигантский огненный ад.

Оставшись один на один с этим открытием, Креоан очень жалел, что не рожден Историком, аптекарем или хотя бы просто любовником, — это спасло бы его от невыносимого знания, которое он обрел.

Видимо, он слегка сошел с ума: в его памяти образовался пробел. Он понял это, внезапно обнаружив, что находится не у себя дома за столом, а на улице, хотя и не собирался никуда идти.

Весь день до самого вечера он ходил по городу, обращаясь к прохожим, пытаясь поделиться с ними своим открытием, но над ним смеялись и не хотели с ним разговаривать. Человек в золоте был его последней надеждой. Креоану помогли прилив вдохновения и обещание показать будущее: мужчина оказался любителем сенсаций и клюнул на приманку.

Но все напрасно…

В бессильной ярости Креоан сжал кулаки. Неужели эти люди не чувствуют никакой благодарности к Земле, которая веками одаривала их, кормила и поила? Неужели их зрение кончается на границе их собственной короткой жизни? Неужели у них не осталось ни капли любви к планете, которая их выносила? Сможет ли он жить, если поверит в это? Ведь он тоже принадлежит к человеческому роду!

Конечно, если не в этом городе, то в другом, он, скорее всего, найдет человека, который тоже содрогнется при мысли о грядущем несчастье, пусть даже оно случится потом, когда их уже не будет.

В конце концов на Земле так много самых разных людей…

Его возбужденный мозг понемногу успокаивался. Обратившись к спокойному и разумному прошлому (неужели это прошлое для него кончилось только вчера? Ему казалось, что прошла целая вечность!), Креоан привел в порядок свои мысли. Он вспомнил о том, что они часто обсуждали с Моличантом во время бесед, и приказал дому создать образ Моличанта. Используя все свои впечатления о друге хозяина, который нередко тут бывал, дом выполнил приказание настолько хорошо, что Креоан чуть не заговорил с другом.