Юрий Брайдер - Хозяева Острога

Обратная дорога оказалась сущим мучением. Первую треть пути — до лифта-гейзера — ему вообще пришлось тащить Стервозу на спине (а весу в ней было как в годовалом подсвинке). Дальше вынужденные остановки происходили через каждые десять-двадцать шагов. Охарактеризовать всё это можно было только одним с чувством сказанным словом: “Погуляли-и-и!”

Дома их дожидалась Зурка, у которой, по её собственному выражению, сердце было не на месте.

— Опять избили! — всплеснула она руками.

— А что, такое уже случалось? — полюбопытствовал Темняк.

— Столько раз!

Пока она охала да ахала, одна из кормушек, следуя воле немного оклемавшейся Стервозы, наполнилась резко пахнувшей жижей. По словам Зурки, это была вовсе не пища, а что-то вроде заживляющей мази. Общими усилиями они запихнули измочаленную Хозяйку в кормушку, где та почти целиком скрылась в жиже.

— Не везет, бедняге, — вздохнула сердобольная Зурка. — При мне пятый раз на крышу ходит, и все без толку. Да и не удивительно! Сотня баб на одного мужика. Тут никакой любви не допросишься.

— У нас всё наоборот, — заметил Темняк. — Сотня мужиков на одну бабу. Тоже, наверное, любви просят… Или уже допросились?

За эти шутейные слова он получил совсем не шутейную оплеуху (что интересно, инстинкт бойца, не раз выручавший Темняка, в подобных ситуациях себя ничем не проявлял и все женские пощечины попадали точно в цель).

— Ты дурак, — сказала Зурка. — Хотя и много о себе мнишь. Если я буду уступать всем подряд, то перестану уважать себя. Хватит и одного такого подлеца, как Цвира. Я ищу совсем не то, что ты думаешь. Мне нужен… — она задумалась, подбирая нужное слово.

— Принц, — охотно подсказал Темняк.

— А кто это?

— Ну как тебе сказать… — теперь пришлось задуматься уже Темняку. — Прекрасный юноша, причем не такой, как все. Добрый, деликатный, щедрый, заботливый, нежный. Ну и, конечно, не бедный.

— Разве такие бывают? — спросила Зурка тоном маленькой девочки, зачарованной только что услышанной сказкой.

— Бывают, — кивнул Темняк. — Но, правда, не в Остроге.

— Ты сам их видел?

— Принцев не видел, врать не буду, а вот с принцессами доводилось встречаться.

— Я в принцессы не гожусь? — Вопрос, разумеется, был наивный, но в устах Зурки он звучал очень и очень трогательно.

— Увы, принцессой нужно родиться, — Темняк постарался выразиться как можно мягче. — Но это касается только наследственных принцесс, причастных к власти. А для какого-то одного человека ты можешь стать принцессой в любое время. Поверь, так даже лучше.

— Подожди, — Зурка, до этого сидевшая так близко к Темняку, что их колени соприкасались, вскочила. — Она меня зовет.

Девушка, сбегав к кормушке, помогла Стервозе перевернуться на другой бок и тут же вернулась обратно.

— Как ты её понимаешь? — поинтересовался Темняк.

— Так и понимаю, — Зурка пожала плечами. — Ты ведь понимаешь, что кожа у меня гладкая, а глаза голубые.

— Это совсем другое дело. На то человеку даны чувства. Ровным счетом пять.

— Значит, у меня есть шестое. Ведь Хозяева берут к себе не всех подряд, а только тех, кто прошел строгий отбор. Им нужны понятливые слуги.

— Меня и непонятливым взяли.

— К тебе у Стервозы особое отношение… — Опять у Зурки не хватило точного слова.

— Только не говори, что она меня любит, — усмехнулся Темняк.

— Да нет… Во-первых, она всегда помнит, что обязана тебе жизнью. Во-вторых, она… как бы это лучше сказать…

— Уважает меня!

— Не мешай! Короче, она понимает, что ты не простой человек. Очень даже не простой… Она даже связывает с тобой какие-то свои надежды.

— Любопытно знать, какие?

— Подожди, я спрошу, — Зурка подошла к кормушке и стала поглаживать Стервозу, бултыхавшуюся там, словно тюлень в бочке.

Продолжалось это довольно долго, причем на все шуточки Темняка Зурка отвечала только резким взмахом руки, — отстань, мол. Затем, не прекращая своего довольно рискованного занятия — такая вольность не каждой Хозяйке могла понравиться — она обернулась к Темняку.

— Ну?

— Что ну? — переспросил он.

— Какой ты непонятливый! Если я сейчас обнажусь, тебе будет приятно?

— Еще бы!

— Вот и тебе сейчас придётся обнажиться. Только это касается не тела, а души. Помнишь, как ты однажды вызывал в своём сознании самые важные моменты прошлого? Попробуй снова.

Темняк ещё чесал голову, размышляя над тем, как бы поскорее отвязаться от этих баб да заняться, наконец, неотложными делами, которых накопилась тьма-тьмущая, а рядом с кормушкой уже начало медленно разгораться тусклое сияние, словно бы включался экран тяжелого на подъем лампового телевизора.