Юрий Брайдер: Враг за Гималаями

Арджуну, чьи симпатии, естественно, были целиком на стороне брата, долго уговаривать не пришлось. В очередной раз поймав взгляд Бхимы, который этими переглядываниями укреплял свой дух, он выразительно похлопал себя по ляжке, что означало — забудь про правила и бей ниже пояса.

Тот сразу понял брата, ведь недаром они провели вместе в изгнании столько лет, и стал выбирать удобный момент для осуществления коварного замысла.

Выпал такой момент не скоро. Более того, в одном из эпизодов схватки Бхима чуть не погиб, опрометчиво метнув свою палицу в пандава, но благородный Дурьйодхана не воспользовался столь благоприятным случаем, за что вскоре и поплатился.

Едва только схватка возобновилась, как Бхима нанес ему предательский удар в бедро. Тазовые кости царя хрустнули, и он во весь рост рухнул на землю. Палица выпала из его рук, на губах выступила кровавая пена, и всем стало ясно, что жить герою осталось недолго.

Бхима, не в силах унять себя, пинал умирающего ногами, приговаривая при этом:

— Вспомни, презренный, как ты издевался над нами раньше! А теперь получи за все сполна!

Однако остальные пандавы не одобряли такое поведение победителя. Да и кому может понравиться, когда прямо на твоих глазах топчут истекающего кровью человека.

— Прекрати это кощунство! — Юдхиштхира по праву старшего брата оттолкнул Бхиму в сторону. — Он хоть и враг, но нам всем приходится родичем, а к тому же остается венценосцем даже в преддверии смерти. Так что обуздай свой гнев. Он получил по заслугам и пусть умрет спокойно.

Бросив тело еще живого Дурьйотханы на берегу озера, среди змеиных гнезд и коровьих лепешек, пандавы вернулись в свой лагерь и, празднуя победу, немедленно закатили пир.

Мы узнали о случившемся лишь на исходе дня и немедленно устремились к месту трагедии. Царь, уже примирившийся со своей участью, слабым голосом попросил глоток воды, благословил нас всех и тихо скончался. Тот, кто утверждает, что он дышал еще целые сутки и даже как мог отбивался от шакалов, бессовестно врет.

Стоя над бездыханным телом венценосца, я поклялся самыми страшными клятвами, что обязательно отомщу панданам за все: за царя Дурьйодхану, за своего названого отца Дрону, за каждого убиенного каурава. Еще я добавил, что, совершая эту месть, не буду придерживаться никаких правил, пусть даже это возмутит людей и богов. Кровь за кровь. Подлость в ответ на подлость.

Такое развитие событий вполне соответствовало плану, заложником которого я вольно или невольно стал еще в те времена, когда носил совсем другое имя и топтал совсем другую землю.

Дело было за малым — подгадать подходящий случай.

Возможность исполнить клятву представилась мне лишь на исходе восемнадцатого дня битвы, который и завершил ее, поскольку немногие чудом уцелевшие сторонники кауравов разбежались, и под славным знаменем Серебряного Вепря осталось только трое витязей, включая меня самого.

Наступила ночь, и пандавы, уже считавшие себя победителями, после обильного возлияния уснули в своем хорошо укрепленном и — как они думали — тщательно охраняемом лагере.

Ну а мне и обоим моим спутникам, радже Критаварману и брахману Крипе, было, конечно, не до сна. Затаившись на опушке леса, мы ждали. Я — прихода полуночи. Они — моего решения. Когда на черном небосводе высыпали мириады ярчайших звезд и все твари дневные уснули, а ночные, наоборот, проснулись, я открыл свой замысел сподвижникам.

— Слышали вы в дебрях леса пронзительный крик совы? — начал я. — То ликует ночная хищница, уничтожая беспечных лесных птах, прикорнувших на древесных ветках. Этим самым сова полает нам пример к действию. Уподобившись ей, мы одолеем пандавов, которых никогда не одолели бы в открытом бою при солнечном свете. Согласен, подло убивать спящих, даже если они причинили тебе много зла, но иначе мне не исполнить клятву, данную над телом царя Дурьйодханы. Как учат древние мудрецы, для достижения благородной цели пригодно любое средство. Да разве не сами пандавы преподали нам урок вероломства? Вспомните все их коварные происки и низкие поступки. Кто обманом погубил моего отца Дрону? Проклятый Дхриштадьюмна, свояк братьев-пандавов. Кто нанес запрещенный удар венценосному Дурьйодхане? Бхима Волчье Брюхо.

Сначала моих благородных спутников обуяли стыд и горечь, но в конце концов они согласились помочь мне, ведь у каждого были свои собственные счеты с пандавами.

Прежде чем пуститься в опасный путь, мы совершили все подобающие случаю жертвоприношения, заранее замаливая великий грех, который собирались содеять.