Юрий Брайдер - Враг за Гималаями

— Деньги, надо думать, немалые?

— Все, какие у нас остались. В ментальное пространство их с собой не возьмешь, а вы от своей доли отказались.

— В могилу я их тоже не возьму. — буркнул Донцов. — Кстати, а как это все будет выглядеть? Надеюсь, обойдется без кровопролития и членовредительства?

— Это уж вопрос к хозяину. — Наметкин Первый оглянулся на главного инженера. — Идите сюда, не тушуйтесь. Кое-кто хочет знать детали предстоящей операции.

Как только всеобщее внимание сосредоточилось на главном инженере, он немедленно заявил:

— В моих действиях нет ничего противозаконного. Братья Райт катали на первом самолете всех желающих. Эдисон демонстрировал фонограф на ярмарках. Почему же я не могу использовать свое изобретение сходным образом? Эпоха тоталитаризма, слава богу, миновала.

— Интересно, а Нобель тоже давал попользоваться динамитом всем желающим? — осведомился Донцов. — Впрочем, вас никто не винит. Более того, может статься, что за сходную плату вы совершите благое дело. Однако публике желательно знать, на какое именно представление куплены билеты.

— Вот передающие установки. — Главный инженер нехотя указал на громоздкое устройство, которое Донцов вначале принял за модернизированную гильотину. — Их назначение — перевести в форму электрических импульсов все то, что принято называть сознанием, а затем перебросить полученную информацию в приемник.

— Что-то я этого приемника как раз и не вижу, — заметил Донцов.

— Приемником может служить любое существо, обладающее достаточно развитым мозгом, — пояснил главный инженер.

— Мы договорились, что это будет кто-то из нас, — добавил Наметкин Первый. — За исключением Эдгара, конечно.

— Еще раз предупреждаю, что разум человека, используемого как приемник, неизбежно пострадает. Он станет составной частью проецируемого разума. Последствия этого нельзя предугадать даже специалисту. — заявил главный инженер.

— А как же остальные участники вашей операции? — поинтересовался Донцов. — Я имею в виду тех, чьи тела банда Наметкиных использовала в своих целях. Им ничего не грозит?

Абсолютно ничего. Утрата чужого сознания на них никак не отразится. Это то же самое, что сбросить вериги. Хотя они очень удивятся, оказавшись вдруг в такой обстановке. — Главный инженер обвел взглядом полутемный цех, и в самом деле похожий на кошмарное видение.

— А кого вы собираетесь назначить приемником? — спросил Донцов у Наметкина Первого.

— Это решит жребий.

— Пардон! Неприятности грозят Аскольду Тихоновичу Лукошникову, девице Доан Динь Тхи и вот этому несчастному гражданину, даже имени которого мы не знаем, а жребий будут тянуть какие-то другие, совершенно посторонние люди. Это нечестно. Заявляю как дипломированный юрист.

— Иного выхода нет, — голос Наметкина Первого сразу посуровел, а Наметкин Второй, до этого не проронивший ни звука, угрожающе лязгнул затвором пистолета, на рукоятке которого, надо полагать, красовалась дарственная надпись.

— Есть. — Донцов на всякий случай вскинул руки вверх. — Используйте вместо приемника меня. Я ведь все равно обречен.

— Э, нет! — тотчас возразил главный инженер. — Так мы не договаривались. Куда я потом дену утратившего разум милиционера?

— Раньше надо было осторожничать, еще до того, как денежки брали, — отрезал Наметкин Первый. — Предложение, конечно, неожиданное. — Это относилось уже к Донцову. — И, наверное, самое разумное. Лично я его поддерживаю. Вы теряете несколько месяцев жизни, мучительных и безнадежных месяцев, а взамен получаете шанс начать совсем иное существование. В ментальное пространство мы уйдем как единое целое, а там найдем способ разделиться. Прежде такие прецеденты уже бывали.

— Пусть хотя бы расписку напишет, — не унимался главный инженер.

— Зачем? — поинтересовался Донцов. — Вы хотите огласки?

— Огласки я не хочу. Я хочу иметь на руках оправдательный документ.

— Не валяйте дурака, а лучше послушайте мои совет. Когда все закончится, немедленно уходите отсюда, но только не через те двери, в которые я вошел. Перед этим пальните из пистолета в потолок. Вон тот товарищ его вам с удовольствием уступит. На звук выстрела сюда явится мой коллега, дежурящий снаружи. Это уж ему придется разбираться, что здесь делает дворник-пенсионер, вьетнамская эмигрантка, неизвестный гражданин, прозванный «наружкой» Крестьянином, и свихнувшийся следователь. Уверен, что дело постараются замять, а про вас никто и не вспомнит. В крайнем случае допросят разок для проформы.