Дмитрий Володихин - «Если», 2008 № 11

Да, собственно, в приключении этом загадочно все. Как вам, например, понравится такое: металлическую фляжку с коньяком во внутреннем кармане пиджака сплюснуло (видно, она-то ребра и поломала), а хрупкая коробочка на поясе целехонька. Работает. И линзы на месте, и ушные вставочки. Впрочем, надо будет все равно, коли случай представился, сходить к Олжасу Умеровичу — пусть проверит как следует. А пока я всю свою механику выключил. Тряхнуло-то ее, что ни говори, крепко.

Палату мне отвели почище и попросторнее, чем в прошлый раз. Соседей всего двое, и оба — тоже участники какого-то там ДТП. Мне это показалось странным.

— Здесь что, по специализации раскладывают? В прошлый раз, когда я в траншею провалился, одни только паданцы в палате лежали…

— А как же! — заметил с достоинством сосед, чьи глаза были обведены чудовищными траурными синяками. — Тебя ж не из траншеи, тебя сейчас из «мерса» вынули…

Резонно.

А за окнами уже вечереет. Я сижу на краю койки, выпрямив позвоночник, потому что лежать больно. К Олжасу Умеровичу, наверное, идти поздновато, а в реанимацию меня, конечно же, не пустят. Прогуляюсь хотя бы по коридору. До лифта и обратно.

Встаю. Выправка у меня гвардейская. Как у Эдит Назаровны. Все верно: сломанные ребра — залог правильной осанки. Впрочем, когда делали рентген, сказали, что переломов не видать. Должно быть, трещины.

Будем считать, отделался легким испугом. Ушибы не в счет.

Осторожно выбираюсь из палаты, достигаю холла, после чего невольно издаю опрометчивый смешок, тут же срывающийся в утробный болезненный стон.

Посреди помещения стоит все тот же письменный стол, а за ним, вы не поверите, сидит мент с пистолетом. При виде меня служивый встает и перекрывает мне дорогу.

— Пожалуйста, вернитесь в палату.

— Это вы здесь из-за меня?!

Выясняется, что да. Пока не отброшена версия криминальной разборки, мою персону будут беречь, как зеницу ока.

Нет, но предполагал ли я когда-нибудь достичь высокого статуса Александра- Николая- Эдуарда?

Плохо. Оказывается, напрочь отвык говорить с людьми сам. Хотя, если честно, я и раньше не шибко это умел. Часов до семи прикидывал, как избежать набега неистовой Артамоновны. Сейчас бы он был совсем некстати.

Наконец придумал и рискнул на пару минут оживить автопилот. В режиме сотика. Позвонил, сказал, что Труадий Петрович попал в больницу и мне придется побыть с ним здесь до утра. Дипломат. Талейран.

Разумеется, посыпались вопросы, но я прикинулся, будто связь плохая, и отключился.

Кому ж это мы, интересно, перешли дорогу? Да всем! По сути дела, затеяли новый передел собственности. Многим ли это, скажите, понравится? Странно только, что покушение какое-то непрофессиональное. Обычно стреляют, взрывают. Хотя, с другой стороны, профессионализм-то как раз налицо, поскольку ничего не докажешь. Какое такое покушение? Угнал наркоман машину, не справился с управлением… Опять же таранила нас слегка переделанная «десятка». Вот если бы джип с лебедкой…

Я бы на месте следователя перепихнул это дело гаишникам.

Чисто ГИБДДически.

Кстати, следователь, посетивший меня утром, так в итоге и поступил, потому что вскоре охрану сняли.

Обретя свободу (она же осознанная необходимость), я впереступочку одолел два лестничных пролета до нейрохирургии, но, как и следовало ожидать, меня там ни к кому не пустили. Труадий после укола спал, а Лёша с Толиком и вовсе были в реанимации.

Тогда — к Олжасу.

Чтобы лишний раз не беспокоить ребра колыханием по ступеням, спустился лифтом в приемный покой, располагавшийся на одном уровне с асфальтом, и оттуда двинулся ко второй хирургии.

Сразу же бросилось в глаза отсутствие среди многочисленных табличек той, что была мне нужна. Кряхтя, взошел на второй этаж. На двери знакомого кабинетика также ничего не висело, а сама дверь оказалась заперта. На косяке вровень с замком сохранился приклеенный обрывок бумажки.

Что за притча?

— Простите, пожалуйста… — попытался я остановить шедшую вперевалку по коридору матрону в белом халате. — Не подскажете…

Она поставила на пол пластиковое ведро и оперлась на швабру.

— Понимаете… — сказал я. — Тут был кабинет. Видимо, куда-то они переехали…

— Какой кабинет?

— Вот этот. «Ауто-семьсот». Может быть, вы знаете, куда…

— А я тут недавно, — ответила она на все вопросы сразу и, подхватив ведро, поковыляла дальше.