Илья Шевцов - Такие как мы

— Подведите Наташку, с ней говорить будем.

Бойцы вытолкали Наташку, вперёд и отошли в стороны. Молодец Володька. Надо ему конфетку сделать.

— Почему не слушаешься своей хозяйки, и отказываешься работать?

Наташка с подбитой скулой, посмотрев на отошедших в сторону бойцов, собралась бежать, но была схвачена и поставлена на место.

— Князь, скажи охотникам, чтобы принесли сюда свою любимую скамейку. Эта скво стоять устала. Ева, у тебя где-то батоги заготовленные есть, принеси парочку.

— Ну-с барышня, мы вас слушаем.

— Она не вождь, — сказала девушка очень тихо, что Верке пришлось пару раз её переспрашивать, прежде чем перевести.

— Я, вождь рода Аурума, назначил свою жену старшей над вами, и вы должны её слушаться как меня. Вам говорили об этом? Я спрашиваю. Чего молчишь?

— Она не вождь, — уже громче повторила Наташка, поднимая голову. — Я старше её, я сильнее её. Почему она должна быть старшей? Мы «амазонки», должны быть рядом с вождём рода, это мы можем родить хороших охотников, а она… слабая, она не может быть старшей.

— Я назначил её старшей, ты должна ей подчиняться.

Наташка посмотрела мне в глаза, но смутившись, опустила голову. Это она с женщинами может играть в гляделки, а с мужчинами здесь такой номер не проходит, охотники за такое по головке не гладят.

Это я их разбаловал! Но пороть будем эту дуру. Может это наказание, проведённое у всех на глазах, остановит других, от необдуманных поступков.

Мужики под командованием Володьки дотащили скамейку до площадки и, оттолкнув Наташку в сторону, поставили передо мной.

— Князь, помоги даме лечь. Спиной кверху.

Володька склонил голову, и сделал бойцам знак.

Не сопротивляющуюся Наташку, быстро пристроили на «порочном станке», скрутив снизу руки, чтобы не сбежала и не свалилась, и замерли в ожидании моего решения.

На площади наступила тишина. В глазах аборигенов застыло любопытство, и маленькая толика страха, особенно у тех, кто чувствовал за собой вину.

Я подумал и, встав с кресла, вынес своё решение.

— За ослушание вождя рода и неподчинение своей хозяйке, за нерадение в труде, нанося роду Аурума ущерб… А так же за попытку побега, артельная Наталья из артели Надея, приговаривается…

Дождавшись, когда Вера переведёт, я вынес приговор.

— … к тридцати батогам. Приговор исполнить сейчас, прилюдно. Князь, передайте батог Светке. А тебе, Светка, советую не обманывать, иначе ляжешь следующей, а пороть буду я. И помни о вчерашнем разговоре.

Все бабы стервы. Светка, свою подругу «амазонку», и вправду не пожалела, и так ей вложила, что пришлось Олесе заняться её лечением, а Верке потрошить мою аптечку.

После Наташки, скамейку посетила вся Надькина артель. Матрёне, как члену клуба «амазонок», досталось двадцать батогов, а Ире… я десяткой ограничился. Последней повезло не только в количестве, но и в качестве, приговор исполняла Надька, не отличающаяся физическими кондициями.

Предложил и Еве, вывести на «лобное» место особо непослушных. Но Ева отказалась, что, в общем-то, правильно, у неё в артели тринадцатилетние девчонки, не то, что у Нади.

Полтора часа потратили на воспитательный процесс. Полтора часа, которые нам никто не вернёт.

Наташку отнесли в новую хижину, где Олеся со своими настоями, а Вера с моей аптечкой занялись лечением. А мы, занялись строительством.

Натянув провод через реку, закрепив его с двух концов, я обозначил ось будущего моста. Под раздачу попала коса, которую я выложил в самом начале своего пребывания здесь, и на которой, до сих пор стоит моя первая верша.

Рулеткой вымерил от оси расстояния — вправо-влево, и в береговой части разметил колышками места заложения опор. Как крепить мост над водой я ещё не знал. Забить плетеные сваи в дно реки мы не сможем, поэтому надо делать, или висячий мост, или придумывать конструкцию опор, не требующих заглубления.

— Ваше Величество, — обратился я к Надьке так, чтобы все видели, что Надька вправе отдавать команды от моего имени. — Перенесите вершевую косу, вверх по течению на тридцать метров и ройте ямы под опоры.

— Хорошо Ваше Величество, — ответила Надька, склоняя голову.

— Скамейку, я оставляю, и батоги тоже. Разрешаю тебе, по необходимость бить батоги нерадивым и непослушным, но не более двадцати.

Надька склонила голову, подставляя мне макушку, которую я и поцеловал. Не удержался.

(370 день)

Прошло три недели, и год, по земному летоисчислению, как я попал на Обновку. Даже больше, если учитывать, что сутки здесь длиннее на два с половиной часа.