Владимир Брагин - В Стране Дремучих Трав

«Объясните же наконец, что это за Страна Дремучих Трав!» — чуть не вырвалось у Булай. Но она промолчала, не желая в этот тревожный для Думчева день беспокоить его расспросами. Она прошла в другую комнату, достала из комода свои перчатки.

Натягивая их, она вернулась в кабинет и в испуге остановилась у дверей. Думчев был бледен, очень бледен. Он стоял у небольшого круглого стола и держал в руках какой-то журнал. Он читал и перечитывал вслух:

«…Воск уже давно применялся в кустарных промыслах, а также и в медицине, закрывая во время хирургических операций кровеносные сосуды. Сталелитейная и химическая промышленность широко пользуется воском. Воск применяется также для повышения качества стали, при изготовлении, а равно для увеличения зоркости оптических стекол…»

— Сталь… Оптические стекла… Я вижу, что люди уже нашли десятки возможностей применения воска. А я… я опоздал. Не буду ли я смешон со своими открытиями?

Молча и тихо вышел Думчев, сопровождаемый Полиной Александровной, из дому.

Возле крыльца уже стояла легковая машина, присланная из поселка научных работников. Молодой шофер, приоткрыв дверцу, приветливо объяснил, что прислан за профессором.

Думчев поблагодарил шофера, бережно взял под руку Полину Александровну и отправился пешком. Все на нем было выглажено. Сияла чистотой подкрахмаленная сорочка, твердый, старого фасона воротничок подпирал подбородок. Рука твердо держала трость.

Так они шли, а машина тихо, очень тихо следовала за ними.

Но Думчев был неспокоен. И едва они вышли на асфальтированное шоссе к поселку научных работников, как Думчев стал говорить. С кем? С Полиной Александровной? Нет!

Думчев обращался к себе самому. Он говорил:

— Послушай! Твое сообщение о применении воска устарело. Что ж, пусть! Так я расскажу о другом. Знаете ли вы все, что в Стране Дремучих Трав моя рука обладала огромной, неведомой вам чувствительностью, потому что я был тогда совсем не такой, как сейчас? И вот однажды я потрогал светляка и удивился: он холодный, он вовсе не греет! Светит, а не греет. «Здесь источник нового света! — воскликнул я. — Так зачем же нам электростанции? Вот новый свет!» Что? Устарело?.. Пусть! Но уроки Страны Дремучих Трав неисчислимы! И я буду говорить совсем о другом. Я медик. И там я производил опыты. Вы взяли у насекомых очень мало: муравьиный спирт, пчелиный яд. А я вам расскажу, как я заставлял обитателей Страны Дремучих Трав лечить меня от ран… Или вот опухоль… Вы смеетесь? И это устарело? Опоздал?

Думчев вдруг остановился и воскликнул:

— Полина Александровна, что же это такое?! Что поздно, а что не поздно? Как узнать, как угадать?

Вопрос этот: «что поздно, а что не поздно?» — видно, овладел всем его существом. Сколько боли и страдания было в его голосе, когда он произносил эти слова!

Но вот он задумался, замолчал. А потом просто и уверенно сказал:

— Все-таки я узнаю, что поздно и что не поздно. И начну все сначала!

— Сергей Сергеевич, — почти с мольбой сказала Полина Александровна, — не вернуться ли нам домой?

— Нет, нет! — воскликнул Думчев останавливаясь. — Доклад состоится! И ровно в шесть часов вечера!

И снова они пошли.

А небо было высокое, голубое. Легкий ветерок приносил с моря волны тепла. Кругом было хорошо, спокойно и тихо. Но Думчев, видно, устал. Полина Александровна предложила:

— Не доехать ли нам на машине?

Думчев отказался: он не устал. И они снопа пошли. Так дошли до того места, где от шоссе идет к базе Райпищеторга проселочная дорога.

Здесь Думчев остановился:

— Полина Александровна, я действительно немного устал. И хорошо бы отдохнуть! Здесь неподалеку беседка.

— Какая беседка?

— Вот рядом, налево, за той рощей.

— Но ведь это далеко!

— Совсем близко! И тут же, у беседки, — Страна Дремучих Трав. Там я прожил все годы!

— Сергей Сергеевич, — уже взмолилась Полина Александровна, — вернемся домой!

Думчев покачал головой:

— Доклад состоится!

Полина Александровна присела на какие то бревна, что лежали у края дороги. Думчев машинально сел рядом Он все почему-то глядел туда, в сторону рощи, где была беседка, и все молчал. Потом вдруг сказал:

— Пора!

Попытался встать. Но сил не хватило. И Думчев почти упал на бревна.

Я сидел в светлой палате больницы, где лежал больной Думчев. Здесь же дежурил врач.

Только мне одному было понятно, о чем говорил Думчев в бреду.

То он спрашивал себя: «А хорошо ли к кузнечику приросла голова сверчка?» То звал гостей к себе в узорный дом и тут же смущался — гости видели перед собой только дупло. Потом вдруг горько-горько жаловался, что опять становится все меньше и меньше, а дорога под его ногами растягивается, удлиняется без конца. И все тащил, спасал паука из ловушки муравьиного льва: «Он гибнет, гибнет мой друг, мой верблюд! Помогите! Помогите!»