Игорь Подгайный: Сувенир

Что касается нас, то мы попали в это святая святых, лишь благодаря тому обстоятельству, что Виктор здесь работал некоторое время с геологической партией и, как оказалось, был достаточно популярен у местного начальства. По этой причине для нас сделали исключение и разрешили разбить палатку прямо на травянистом берегу большого озера. Более того, в качестве дружеского жеста предоставили возможность пользоваться моторной лодкой.

Как-то неудобно об этом писать, но должен честно признаться: у меня сразу так и зачесались руки попытать рыбацкого счастья, хотя, как известно, места эти заповедные, и ловить рыбу категорически запрещается. А ее здесь, надо сказать, просто кишмя кишит. На прибрежных отмелях здоровенные маринки греют свои веретенообразные тела, нахально так, словно уверены, что на них не найдется охотника. Посмотрел я, посмотрел на такие чудеса и, каюсь, не выдержал, решил нарушить запрет. С совестью же своей довольно быстро сошелся на том, что если удастся что-либо поймать, то добыча обязательно будет отпущена. Ведь, в сущности, не в рыбе дело, главное охотничий азарт испытать, вибрирующую от напряжения леску почувствовать. На том я сам с собой и порешил.

Чуть свет - еще только макушки пиков порозовели, выполз я по-пластунски из нашего брезентового дома - друг мой даже ухом не повел - и двинулся по росной траве напрямую к импровизированному причалу - полузатопленной сучковатой коряге. В боковом кармане моей штормовки о что-то позвякивала плоская металлическая коробочка с нехитрой рыболовной снастью, приготовленной загодя. Другой карман оттопыривала консервная банка с накопанными прошлым вечером червями.

Таким образом, к браконьерским действиям я был подготовлен и, что называется, материально.

Чтобы не нарушить покой еще не проснувшейся природы, а в большой степени (если уж откровенно), чтобы не будить Виктора и не ставить под сомнение реализацию намеченной затеи, от берега я отошел на веслах и греб до тех пор, пока наша оранжевая палатка не превратилась в маленькое пятнышко, чуть различимое в предутренней тени. Тогда только, почуствовав полную безопасность и безнаказанность, опустил винт и, как сейчас помню, долго дергал за шнур стартера. Мотор чихал, как простуженный, и никак не хотел заводиться, а я все дергал и дергал проклятую веревку. Наконец, не выдержав борьбы, он сдался и, как бы в оправдание за свою строптивость, бодро потянул лодку, надвое разваливая зеркальную поверхность.

Путь мой лежал к противоположному берегу, представлявшему собой очень высокую скалистую стену, отвесно падавшую в воду. По ,суше к этим местам подобраться было совершенно невозможно, а, по моим предположениям, глубины здесь должны были быть большими. Такая перспектива собственно и привлекала. Всем рыбакам почему-то всегда кажется, что чем большая под тобой глубина, тем крупнее там водится рыба.

Впрочем, это наблюдение не лишено основания. Облюбовав себе ориентир, последние метров двести я вновь подгребал на веслах - по старой привычке соблюдать на месте лова полнейшую тишину. В этот момент солнце как раз перебросило свои лучи через горы и нежно окунуло их в воду, а она здесь, надо сказать, хо-о-лодная! И ощущение еще больше усиливается темнотой подводного сумрака.

Глубина действительно оказалась большой. Тридцатиметровая веревка, с привязанным на конце камнем, дна не доставала.

Ничего другого не оставалось, как положиться на волю волн и ветра. К счастью, ни того, ни другого не было - день начинался удивительно тихо. Потому выполняемый маневр назывался "дрейф на месте".

Когда я, трясущимися от азарта руками, распутывал свалявшуюся в клубок леску, из-под лодки выскочила здоровенная рыбина и, зависнув в воздухе, с шумным плеском шлепнулась обратно в свою родную стихию. Мне показалось, что она с любознательным нахальством глядела на мои жалкие потуги. Ну ж ты, погоди! Непослушными пальцами мне удалось насадить на крючок червя. Крючок что надо - "сазанья десятка", кованый!

Ну ж ты, погоди! Не успела прозрачная нить скользнуть в воду, как резкий рывок чуть не вырвал у меня снасть из рук. Такой дерзости я, признаться, не ожидал, думал, что, как обычно, рыба походит, подумает. А тут - на тебе! С ходу! И экземпляр оказался увесистый, килограмма на три, никак не меньше. Через минуту опять тяну. Там что-то сопротивляется, да сильно так!

Я тоже! Как известно, сила действия равна силе противодействия. Но я ногами в лодку упираюсь, а значит у меня силы все-таки больше. Потому вторая красавица тоже на дне лодки бьется. Ну, еще раз закинем. Еще! Вот уж их десяток, а то и больше шевелит серыми хвостами в грязной лужице на дне лодки. А леску все дергает, не успеваю забрасывать. Срывов почти нет. Под ноги валятся и валятся рыбины, одна крупнее другой. И тут, вдруг, как отрезало. Неожиданно. Сразу. Словно и не было ничего.