Игорь Подгайный - Сувенир

По склону горы я возвращался к нашему бивуаку после длительного, однако все же не бесплодного сбора сухих хворостинок и стеблей колючего татарника, гогда последний малиновый луч падающего за гору солнца вдруг превратился в яркую звездочку, вспыхнувшую на пологом склоне щебнистой осыпи. Явление было столь неожиданном и так меня поразило, что руки сами собой выпустили охапку с таким трудом добытого валежника. "Что же там может быть?" - совещался я сам с собой, а ноги уже тащили усталое тело вновь вверх, по ползущей из-под ступней щебенке. "Ну, если это просто консервная банка, тогда... Что тогда? Тогда, наверное, я просто осел, раз опять полез на кручу. Нет, осел в квадрате", - убежденно поправил я себя, споткнувшись о камень и болью ударившись коленкой.

Но в малопочтенного и упрямого хвостатого мне превратиться было не суждено.

Среди россыпи рваного камня, словно в гнездышке, лежало и искрилось полированным боком крупное серебряное яйцо.

Оно было довольно тяжелым и теплым на ощупь. С интересом рассматривая находку, я обнаружил, что она имела не симметричную форму - острый конец был наискось срезан и являл идеально ровную гладкую поверхность. В ней, как в кривом зеркале, отражалась моя давно уже небритая физиономия. Любопытно, что ж это за материал тaкой? Уж не серебро ли взаправду? Тогда почему оно теплое, если от холода изо рта идет пар? (Я забыл сказать, что с наступлением сумерек географическое понятие Средняя Азия здесь вполне можно воспринимать как нечто сродное Гренландии. Если преувеличение и имеется, то совсем небольшое.) Как известно из школьного курса физики, всякий металл обладает блеском. Поэтому ничтоже сумняшеся, вооруженный столь необходимым знанием, я тут же прочертил перочинным ножом длинную царапину прямо поперек своего изображения. Да, блеск был! Действгтельно был в прошедшем времени, так как буквально через две-три секунды от царапины не осталось и следа. Она на моих глазах просто-напросто растворилась. Вот это чудеса! Похоже, я счастливчик: наткнулся на нечто такое, чего наша наука еще не знает? Минерал, рожденный в недрах горных пород подобно алмазам в кимберлитовых трубках? Или самородок неизвестного металла? А может, это осколок метеорита? Пока я почти на ощупь добирался в темноте до нашего бивуака, меня одолевали все новые и новые версии относительно происхождения странного предмета.

Ночью, сидя у костра, я показал Виктору свою находку. Он очень внимательно ее осмотрел, насколько это возможно при неверных отблесках пламени, зачем-то несколько раз подбросил на руке, кажется, даже хотел попробовать "на зуб", но воздержался. Выводов тоже делать не стал - утро вечера мудренее.

Плотно поужинав, мы забрались в спальные мешки и заснули. Помню, той ночью мне снились серебряные круглые камешки, с сухим перестуком лавой катившиеся вниз по расщелине прямо на нас с Виктором, запутавшихся и отчаянно бьющихся в своих неудобных спальниках, подобно рыбе в сети...

Проснулись мы почти одновременно и оба в дурном настроении, наверное товарищу моему тоже пригрезилась какая-нибудь чепуха. Но он об этом промолчал и только уже много позже, ознакомившись с черновиком рукописи данной истории, признался, что видел тот же самый сон с точностью до отдельных деталей. И в доказательство напомнил некоторые моменты, которые я уже сам позабыл. (Поразительное "совпадение", не правда ли?!)

После завтрака Виктор проделал мой давешний опыт с царапиной. Затем извлек из своего рюкзака какие-то химические реактивы и долго поливал ими камень, несмотря на мои настойчивые просьбы не портить такое произведение природы. Однако "произведение" легко выстояло даже в поединке с "царской водкой", более того, оказалось совершенно невосприимчивым вообще ни к каким кислотам и щелочам. Притом, оно продолжало сохранять повышенную температуру, словно являло собой миниатюрный реактор. Виктор был совершенно обескуражен (думаю, более всего тем обстоятельством, что не мог подобрать приличествующую случаю геологическую теорию). Он заставил меня показать точное место находки, и мы облазили все близлежащие кручи в поисках еще чего-нибудь подобного, но тщетно. Тогда Виктор сложил небольшой каменный тур, очевидно, расчитывая сюда вернуться, и затем мы покинули нашу стоянку.

На перевале Туя-Ашу, как всегда, гулял ветер. Он крутил в воздухе мелкую снежную крупку и с силой кидал ее в ветровое стекло. Сумрачный тяжелый небосклон придавил к земле несколько обшарпанных строений, напоминавших овечьи кошары. Здесь ежегодно проводила летний сезон научная экспедиция медицинского института, в составе которой были и наши друзья. Однако мы не стали задерживаться - какие уж тут встречи, когда вокруг серая мгла со снегом, от одного вида которой коченеют конечности. Пропустив встречный караван машин, мы вслед за тяжелым самосвалом нырнули в темное сырое жерло знаменитого туннеля. Минут через пятнадцать гора нас вытолкнула на противоположный свой склон, где по-летнему сияло солнце, купаясь лучами в свежей зелени лежащей внизу долины.