Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание

Остальные свободные разошлись, но я задержалась и, дождавшись, когда Сергей обратит на меня внимание, спросила:

— Тяжело тебе с цитадельскими?

Мужчина оглянулся на предмет разговора.

— Чем дальше, тем проще. Может быть, потому, что в отличие от нас и вас, они с самого начала держались вместе и научились работать и жить сообща. Если в первые дни я иногда жалел о своём решении, то теперь — нет. Эти люди представляют собой настоящую силу, — Сергей сделал широкий жест в сторону беженцев, а потом вдруг широко улыбнулся. — Думаю, что все ваши трения со временем угаснут.

— Надеюсь, — я неприязненно посмотрела в сторону цитадельских и, поспешно попрощавшись, удалилась, не желая продолжать разговор.

Обдумав сложившуюся ситуацию, отложила поход в лес за продуктами на потом, решив, что сейчас важнее закончить опрос — ведь после разделения мы уже не сможем так запросто поговорить с царскими. Кстати, другие учёные пришли к такому же выводу. Поэтому я взяла с плота кусок коры, расчертила его ножом и отправилась к царскому лагерю.

К счастью, опросить осталось совсем немного народа, и совместными усилиями мы достаточно быстро смогли обойти почти всех. При этом я несколько раз замечала, что часть встречающихся цитадельских отворачивается, будто избегая моего взгляда, но потом смотрит вслед. Их действия напомнили, что Дет так и не объяснил своё поведение. И не изменил, кстати. Может, на самом деле он относится ко мне ничуть не лучше беженцев?

— Дет, — окликнула я лидера, проходя мимо. — Это всё ещё тайна?

— Что? — недоумённо обернулся лидер.

— Причина, по которой ты избегаешь смотреть мне в глаза?

— Уже нет, — пожал плечами блондин, выискивая очередную жертву анкетирования.

— И?

— Я несколько раз говорил с тебе подобным. Мужчиной, естественно. Так вот, он предупредил, что когда я смотрю прямо на него, у него появляется почти непреодолимое желание напасть. Ну, или хотя бы стукнуть. Не думаю, что тебе намного приятней, а зачем провоцировать лишние конфликты? Так что считай это простой вежливостью.

Дет ушёл проводить опрос, а я задумалась. Что, если моё настороженное отношение к Россу можно объяснить, в том числе, его неприятной манерой сверлить взглядом? Он вызывал у меня не столько агрессию, сколько страх, но суть от этого не меняется. Подумав, я отбросила это предположение. Даже если прямой взгляд и сыграл какую-то роль, то вряд ли большую. А основным фактором точно является дурной характер зеленокожего, его любовь дразнить других и говорить неприятные вещи.

Вздохнув, я тоже прошлась вдоль берега. Теперь, когда решение о разделении принято, появилось смутное сожаление. Всё-таки, с какой стороны ни смотри, а именно Сергей и его люди смогли установить хоть какой-то порядок, дать людям надежду и даже веру в завтрашний день. Смогут ли свободные, отделившись, сохранить то хорошее, что уже достигли?

Бродя по царско-цитадельской стороне лагеря, я с удивлением констатировала, что отнюдь не все люди с кожей зелёного или жёлтого цвета присоединились к отплывающим. Более того, по моим прикидкам получилось, что остаётся даже гораздо больше, чем уходит — то есть как раз примерно в равном соотношении, если учитывать размеры групп. А из этого следует неожиданный вывод, что или царю удалось как-то справиться с негативным отношением цитадельских, или оно не так уж велико и не из-за простых предубеждений возникли конфликты. Но тогда…

Что я вообще знаю о цитадельских? Они воевали с троллями и оборотнями, истребили всех желтокожих и зеленокожих людей в своём селении, устраивали беспорядки у нас. Ни они сами, ни их крепость не понравилась мне, да и Тёмная говорила, что из-за них погибло два дорогих ей человека. Оборотень тоже отзывался нелестно. С другой стороны, я видела Марфу и Кесаря, вроде бы таких же цитадельских, но ведущих себя вполне разумно. На мой взгляд, порой даже более разумно, чем их враги. Кому же верить?

Кесарь очень чётко и доступно обосновал причины противостояния с троллями и прочими разумными, включая даже другие расы своего вида. Что, если муж или подруга Тёмной входили в шайку людоедов-убийц? К тому же, Марк, например, при единственном разговоре вовсе не пытался обвинить цитадельских во всех грехах. Зато говорил, что в смерти жены Оборотня тот виноват сам. Если предположить, что эти слова вызваны не банальной ревностью и поверить Тёмной, что оборотницу убили цитадельские, то вырисовывается не слишком приятная картина. Не могло ли случиться такое, что войну развязали вовсе не цитадельские, а, например, мои сородичи? Тем более, что с этой версией очень хорошо соотносится комментарий Марфы о предательстве Тёмной…