Стивен Кинг - Ур

Этого мало , – ругал он себя, сидя перед компьютером и глядя на изображение «Киндла». Этой злости так мало, что она не причинит вред и новорожденному котенку.

Да! Но если такая злость – единственная, на которую он способен, почему бы не удовлетворить ее?

Поэтому он нажал на поле «Купить Киндл», и гаджет прибыл уже через день, в коробке с напечатанными логотипом-улыбкой и словами ДОСТАВКА ЗА ОДИН ДЕНЬ. При заказе Уэсли не выбирал опцию доставки за один день, и опротестовал бы расходы, если бы их списали с его кредитной карты, но распаковал новое приобретение с истинным удовольствием – похожим на то, что он испытывал, открывая коробку с книгами, только острее. Наверное, дело в том, предположил он, что присутствовало чувство погружения в неизвестность. Конечно, он не ждал, что «Киндл» заменит книги или станет чем-то большим, чем простой новинкой; объектом интереса на несколько недель или месяцев, который потом поселится, забытый, на полке с безделушками в его комнате, и будет собирать пыль рядом с кубиком Рубика.

Ему не показалось странным, что его устройство было не белого цвета, как «Киндл» Хендерсона, а розового.

Тогда не показалось.

Когда Уэсли вернулся в квартиру после откровенного разговора с Доном Оллманом, на автоответчике мигал индикатор сообщений. Их оказалось два. Он нажал кнопку воспроизведения, думая, что услышит мать, которая будет жаловаться на артрит и делать колкие замечания о том, что некоторые сыновья звонят домой намного чаще, чем два раза в месяц. А потом раздастся звонок от автоинформатора мурской газеты «Эхо» , в десятый раз напоминающий, что срок его подписки истек. Но это были не мать, и не газета. Он как раз доставал банку пива, а услышав голос Эллен, замер, и слушал в согнутом положении, протянув руку в морозный свет холодильника.

– Привет, Уэс, – произнесла она со странной для нее неуверенностью.

Последовало долгое молчание, такое долгое, что Уэсли успел подумать – может быть, это все? На заднем плане слышались приглушенные крики и удары мячей. Оставляя сообщение, она находилась в спортзале.

– Я думала о нас. Думала – может, нам начать сначала? Мне тебя не хватает, – и затем, словно она увидела, что он ринулся к двери. – Но не сейчас. Мне нужно еще немного подумать о… том, что ты сказал.

Пауза.

– Я не права, что бросила тогда твою книгу, но я была расстроена.

Еще одна пауза, почти такая же долгая, как после ее приветствия.

– В эти выходные в Лексингтоне предсезонный турнир. Знаешь, который называют «Блюграсс». Это важное событие. Может, поговорим, кода я вернусь. До этого не звони мне, пожалуйста, я должна сосредоточиться на девочках. У нас все плохо с защитой, и есть только одна девочка, которая умеет нормально бросать с периметра, и… не знаю, может, все это – большая ошибка.

– Нет, – сказал он автоответчику. Сердце гулко билось. Он все еще наклонялся к открытому холодильнику, чувствуя, как морозный воздух остужает его слишком горячее лицо. – Поверь мне, это не так.

– На днях я обедала с Сюзанной Монтанари, и она сказала, что ты носишь с собой одну из этих электронных читалок. Мне кажется, что это… не знаю, знак, что мы можем все начать сначала.

Она рассмеялась, а затем крикнула так громко, что Уэсли вздрогнул:

– Подбирай мяч! Или беги, или сядь!

Затем:

– Извини. Мне пора. Не звони мне. Я сама позвоню. Так или иначе. После «Блюграсса». Прости, что не отвечала на твои звонки, но… ты ранил мои чувства, Уэс. Знаешь, у тренеров тоже есть чувства. Я…

Ее прервал гудок. Максимальное время для одного сообщения закончилось.

Уэсли произнес слово, которое издатели запретили использовать Норману Мейлеру в «Нагих и мертвых» .

Включилось второе сообщение, и это снова была она.

– Думаю, у учителей английского тоже есть чувства. Сюзанна говорит, что мы не подходим друг другу, что у нас слишком разные интересы, но… может, есть какой-то компромиссный вариант? Я рада, что у тебя есть читалка. Если это «Киндл», думаю, ты можешь с него и в Интернет выходить. Мне… мне нужно обо всем подумать. Не звони мне. Я еще не готова. Пока.

Уэсли достал пиво. Он улыбался. Потом вспомнил о злости, которая целый месяц жила в его сердце, и улыбка исчезла. Он подошел к настенному календарю и поперек субботы и воскресенья написал ПРЕДСЕЗОННЫЙ ТУРНИР. Затем, чуть поколебавшись, провел линию через дни следующей рабочей недели и написал над ней ЭЛЛЕН???