Фредерик Пол - Нашествие квантовых котов

Они выгнали меня из прекрасного люкса! Даже Лави ничем не мог помочь, поскольку весь пентхауз заняла госпожа Рейган со своим персоналом, но он устроил мне комнату на пятом этаже. Номер был вполне пристойный: там стояли две кровати, моя и Эми. Госпожа президент больше не хотела слушать мои пассажи, и мы нуждались в уединении. Не было визитов моего Дома, не было звонков от Ферди (телефонная связь прервана). Какое счастье, что я не смогла во всем признаться.

Мне казалось, я наделала массу ошибок. В первую очередь, осталась в оккупированной зоне. Капкан захлопнулся: аэропорт, все мосты и дороги контролировались захватчиками, повсюду их патрули. Я уже перестала волноваться за Рочестер, потому что никаких рейсов не было… слышались только звуки взрывов.

Радио говорило, что оружейный огонь слабый, я была не согласна с этим. Выглянув в окно, я заметила клубы дыма со стороны Амакости, обезглавленный монумент Вашингтона. Лихие парни были уверены, что там сидит корректировщик артиллерии. Это вызывало тревогу даже у меня.

Когда Джок Мак-Кленти постучался в номер, я боялась открыть дверь.

Я не ждала хороших новостей и даже не могла представить, что они могли быть. То же подразумевал и дождливый субботний вечер. Как только я увидела Джока и человека из спецслужб, первой мелькнула мысль, что я арестована.

– Миссис Боуквист! – сказал он. – Сенатор вернулся! Он здесь, в отеле, и просил проводить вас к нему.

Впрочем, было так: я заплакала. Меня обманывают! Не знаю, почему я так решила, наверное, у меня накопилось столько непролитых слез, что любой легкий толчок мог выхлестнуть их наружу. Они потекли из глаз. Я плакала даже на пути в пентхауз, хотя это длилось довольно долго. Сначала мы спустились в фойе, прошли через многочисленные проверки полиции и спецслужб, затем вошли в лифт.

Человек из спецслужб что-то пробормотал (как мило воспитывают этих людей!), остановил лифт и выпустил меня. Я вышла и осмотрелась по сторонам. Мой старый люкс по сравнению с этим походил на крестьянскую хижину из Камбоджи. Роскошный ковер! Окна соборного стиля, высокие потолки! Первым, кого я увидела, была Джекки Кеннеди. Она стояла у окна и разговаривала с кем-то, в ком я узнала Дома.

Это был Дом Де Сота!

– Дом! – закричала я и бросилась к нему, вся в слезах.

Это был Дом, правда, но совсем другой! Он не обнял меня, как это сделал бы Дом, он не сказал подходящих слов и даже запах от него исходил другой: трубочного табака и лосьона; более того, он сделал то, что никогда бы не сделал мой Дом!

Он оттолкнул меня!

Сделал это мягко… даже вежливо… но оттолкнул. И я даже не удивилась, когда Джекки сжала мои руки и сказала:

– Найла, дорогая! Это не тот!

Хорошо, что все оказалось правдой, и мой Дом тоже был здесь! Он поднимался по витой лестнице в личный номер президента. Увидев меня. Дом радостно вскрикнул и спрыгнул вниз, и мы обнялись. Сначала он ничего не сказал, мы обнимались так откровенно, что даже если бы здесь были Ферди и Мэрилин, телеоператор и адвокат по бракоразводным процессам, я бы ни на секунду не разжала объятий. Потом он выпустил меня, посмотрел, поцеловал и, сказав: «Любимая!» – оглянулся на лестницу.

Наверху стоял секретарь президента и ждал. Я все поняла:

– Иди, Дом! Я буду ждать!

Он ушел, а Джекки и Джок Мак-Кленти старались втолковать мне что к чему. Говорили они одновременно, но кое-что я все же поняла. Через минуту они проводили меня в спальную комнату, которая могла предназначаться шаху Ирана – зеркала на потолке. О Небеса: на стене подлинник Пикассо! Мы прошли в ванную к умывальнику, где кран был из чистого золота!

Это было прекрасно: я могла привести себя в порядок. Когда я вышла из царской ванной и прошла в шахскую спальню, я поняла, что это оказалось тюрьмой для всех нас. Когда я сказала «для всех нас», я имела в виду не только «всех нас», а даже более чем «всех» и более чем «нас». Вернулся мой Дом. Госпожа Рейган приглашала его и нескольких генералов для частной беседы. Дам и я, несомненно, были самыми большими «мы» во всей моей жизни. Но здесь было три «его», а если считать и того, из телевизора, то четыре.

И здесь было две «меня»!

Я с большой тревогой восприняла тот факт, что здесь было более одного моего возлюбленного, но еще больше обеспокоилась увидев свою копию. Это напоминало мне случай, происшедший два-три года назад на уик-энде в долине Висконсин, куда я приехала с Ферди. С собой я взяла своего кастрированного кота по кличке Пантера, а Эми, сопровождавшая меня, свою холощеную калико Пу-Бир. Это нельзя было назвать счастливой встречей! Пу-Бир первым делом накинулась на лакомство, сбив по пути половину вырезанных из дерева зверюшек. Пантера, в свою очередь, залез под книжный шкаф. Они не шипели и не царапались, а просто следили друг за другом. Я ушла, а Эми потом рассказывала, что спустя полчаса они мирно лизали друг друга.