Николай Басов: Обретение мира

— Наши же летатели за ними с неделю следят.

— А из Зевсовой комнатки нельзя было их заметить?.. Ах да, аймихо, наверное, побаиваются их рассматривать по моему методу. Это только мне и удалось, потому что я у них в плену был. И они на мне свои эксперименты ставили…

— Верно, пап, это только ты сумел разведать, у аймихо не получилось.

— Ромка, ты разговаривай с ним, он от этого немного… в себя возвращается.

— Я все-таки не понимаю, — опять Ромка, — что ты делаешь, пап? Ну, раздобыли мы эти таланты, а дальше? Почему, как прежде, во время войны с Валламахиси, не взорвать их?

— У нас уже нет такого количества латекса, чтобы бомбу сделать. — Это Ева. — Для крейсеров, кажется, топлива не хватило, чтобы его перевести в безопасное место, когда пауки Боловск захватывали. И патроны приходится экономить, я замечала… Нет, для серьезной бомбы у нас уже возможностей нет.

— Но все равно такие вот корабли, настоящие плавающие города, и… мы втроем?

— Даже не мы втроем с крейсером, а один этот наш… Рост.

— Ева, Ромка, — если так можно было выразиться, у Ростика заплетался не язык, а мысли, но для его… собеседников-попутчиков это звучало, наверное, как если бы он разучился говорить. — Все же просто. Полдневье, по крайней мере в известном нам месте, держится на двух базовых… не знаю как сказать, это вроде опорных знаков, которые делают сферу действенной. С одной стороны, это, без сомнения, металлолабиринты, вроде Зевса, или точнее, такие, как Нуакола. Зевс все-таки маленький, он не вырос, а может, и не вырастет никогда до настоящего лабиринта, потому что на Россе ему металла не хватит.

Они проходили мимо Боловска, Рост и не заметил, что взял гораздо правее, чем находился их Город. Если на него так действовал тот груз, который он нес с собой, то что же могло произойти с другими людьми? Лучше уж держаться подальше, что он и сделал, правда, заметил это не сразу.

— Продолжай, Рост.

— Другим образцом такого вот… осмысления сферы являются скорее всего поля из окаменевших чегетазуров. Не понимаю, как и почему это происходит, возможно, тут играет роль что-то… ну, как у нас, у людей, помните, то, что определяет в архаическом сознании власть над территорией? Очаги жилых домов и могилы предков. Почему-то могилы людей, живших прежде нас, очень важны. Раньше считалось, что этим люди очищают землю от бесов, от враждебных духов… Возможно, у чегетазуров нечто подобное наблюдается. Тем более есть свидетельства, что они не умирают просто так, даже когда, с нашей точки зрения, «окаменевают».

— И что? — снова Евин голос.

— Эти поля даже для наших скромных сил оказываются очень уязвимы. Поэтому чегетазуры их прячут, иногда шифруют карты, иногда каким-то образом закрывают пространство… Но мы прорвались. И вот представьте, когда я покажу, что мы туда прорвались и при желании силами наших летателей можем все это их кладбище раздробить, вытащить кучу талантов и, возможно, научиться ими пользоваться… Ведь они не просто так, они что-то делают со мной, а значит, их силу можно использовать, нужно только с Докай, например, потолковать… Если я им покажу эти десять камней, возникнет другой счет.

— Рост, ты на самом деле полагаешь, что этот… наш поход в… не знаю куда с помощью портала может их остановить?

— Я не знаю, только надеюсь. Да, надеюсь, что это может их остановить.

Вечером скорее всего уже следующего дня, которого Ростик не заметил совершенно, они что-то ели уже на полуострове пернатых бегимлеси. И, хотя вся эта местность была набита городами-гнездами, которые охранялись пернатиками на летающих страусах, иногда вооруженных весьма неслабыми пушками, на этот раз трое летателей оказались почему-то в полной изоляции. Около них не было ни одного из наблюдателей, не было даже намека, что эта земля заселена разумными существами. Они словно попали в новый мир, где не было ничего, кроме столовых гор и иглохвостых попугайчиков.

Когда-то этих птиц было много и в районе Храма, вспомнил Ростик, с трудом поглощая молоко, которым его питал летатель, а когда там появилось семейство мангустов, они куда-то подевались. Видимо, кесен-анд'фам не понравилось, сколько фасоли жрут эти создания каждую осень, оставляя людей без заслуженного, заработанного трудом урожая. Здесь же, на полуострове бегимлеси, они роились стаями и казались очень симпатичными на вид… К сожалению, лишь внешне, потому что голоса этих птиц звучали на редкость противно, а характер у них был вздорный.