Николай Басов - Экспансия

— Какого дела? — не понял Смага. Но ему никто ничего не объяснил.

— Привезли еще с полсотни нагрудных доспехов и боевых касок, — продолжила Лада. — У тамошних начальников от наших докладов сложилось мнение, что боноки не нападают на тех, на ком много железа. Мол, медузам тяжело с металлом иметь дело... Вот Пестель и предложил попробовать, посоветовал пока водружать эти каски на малышню как на самых уязвимых.

— Это они-то уязвимые? — почти возопил Смага. — Да их всем лагерем охраняют, они сейчас...

— Господин офицер, — Ростик был вполне официален, — помолчи, пожалуйста.

— Вообще-то я капитан, — буркнул разобиженный зам Ростика, — как и ты.

— Виноват, — тут же признал свою ошибку Рост. Но Лада озорно блеснула глазами, поняла, что психологически Ростик уже выиграл, причем по всем статьям. — Что слышно от Бабурина?

— Он получил наше целеуказание, сказал, что за неделю подготовится и сделает.

— Неделю? Я правильно расслышал? — Рост начинал, кажется, кипеть, но показывать еще не хотел, сдерживался. — Они не понимают, что за неделю мы потеряем более двухсот человек или даже больше, если что-то пойдет не так, как хочется?

— Они, кажется, вообще не рассматривают потери пурпурных на марше как большую беду, — грустно высказался Серый. — Почему-то не принимают этого в расчет.

— А если у нас тут восстание снова вспыхнет? — поинтересовался Смага. — Теперь-то они аглоров не слишком боятся, привыкли, да и выбора у них особого нет...

Ростик пристально посмотрел на него, Смага замахал руками, показывая, что больше не будет.

— Ну, может, пораньше справится, — не слишком уверенно отозвалась Лада. — Он же все-таки твой друг, и общую ситуацию до него донесли, вдруг постарается поспешить?

— Как он планирует меня подхватить, чтобы я показал ему?.. — начал Ростик.

— Он прислал послание в Белый дом, где утверждает, что от мороза стекло капсул стало слишком хрупким, что бомбить тут придется на специальной машине, уже зараженной всякими ядами, и экипаж должен быть в войсковых химкомплектах. — Изыльметьев был этому, кажется, даже рад. — Назвал на всякий случай свою частоту для связи и сообщил, что тебя они подхватывать не собираются. Якобы эта операция требует экипажа с особыми навыками, которыми ты, командир, не обладаешь.

— У нас и радио нет, — все-таки не сумел смолчать Смага.

— Рация у нас имеется, — отрезала Лада, — на всякий случай. Только слабенькая и... как всегда, тут бесполезная.

— Та-ак. — Ростик был удручен. — Кажется, ребята, нас задвинули за угол.

— Может, к лучшему? — спросил Катериничев. — Ты же обозначил им район, где бомбиться.

— Надо бы слетать туда, — вздохнул Ростик. — Просто торопился очень, и целый день не хотелось тратить... Но лучше бы все-таки слетал.

— Да, еще они требуют, чтобы во время бомбежки ты там не показывался, чтобы вообще никто из наших там не крутился, — добавила Лада. — Эти бомбы стали слишком опасны, а высоты в три-четыре сотни метров может не хватить, чтобы мы не наглотались этой гадости.

— Что-то слишком уж Бабурин развел... безопасность. Ладно, не хотят — не надо. Главное, чтобы все-таки сделали свое. Что еще?

— От Таисии Васильевны тебе привет, — неожиданно грустно сказала Лада. — И от твоей прежней жены тоже, спрашивает, как Ромка, я ее уверила, что парень — молодец и что я из него настоящего пилота сделаю.

— Что еще?

— Лекарства от простуды привезли, — буркнул Изыльметьев. — Я уже попросил ребят Марты их перегрузить на платформу к больным.

— Так-таки от простуды? — не поверил Ростик.

— Ну, они сказали, что оно от переохлаждения и обморожения тоже помогает. Правда, что и как — не уточнили. Только назвали дозу — две таблетки в течение суток взрослым и по половинке — детям.

— Ладно, отдыхайте, завтра в вычисленный район смотаемся, пока его не разбомбили, — решил Ростик.

На следующий день, когда основной караван уже двинулся по маршруту, Рост забрался в кабину легкой лодочки, улыбнулся Ладе, которая по-прежнему была хмурой и непонятной, и приготовился.

Взлетели легко, подняв вихри снежной крупы, закрывшие ближайшие повозки. Ростик даже удивился такому старту, уж слишком нервно и избыточно мощно все получилось. Микрал даже рыкнул что-то непонятное от котла, но Лада его не слушала, ее что-то грызло. Рост не стал в нее вчитываться, захочет — скажет, не захочет — так тому и быть. Он и сам-то не слишком уверенно себя чувствовал.

Заснеженная степь под машиной стала привычно разворачиваться дальше, дальше... Конца ей не было, по крайней мере за то время, что Рост не летал, у него опять, уже в который раз, возникло чувство страха перед этим пространством, именно перед пространством, а не перед боноками или холодом. Его сознание отказывалось воспринимать эту беспредельность, глаза не видели ничего дальше пятидесяти километров, хотя воздух был чист и прозрачен, как бывает тут, должно быть, только зимой. Летом-то тут и пылевые тучи ползали, поднимаясь уж точно выше полетного потолка их машины, и дождики, вероятно, крапали чаще, чем в том месте, куда перенесло Боловск, все-таки вон сколько тут речек и болотин.