Николай Басов - Экспансия

Фуры с пищей теперь прибывали довольно регулярно, и эта забота с плеч Ростика спала. Лагерь понемногу восстанавливался, дома отстраивались, кое-где даже наладился вполне обычный для губисков быт, и Рост подумал, что, если и не удастся создать команду по переходу через континент, все равно его деятельность тут можно будет расценивать как полезную. Ведь он медленно, но верно завоевывал этих... людей, приучал их к тому, что с Боловском можно иметь дело и в служении человечеству нет ничего экстраординарного. Он даже попробовал было найти причину тому, почему такую попытку никто раньше не предпринял, и, помаявшись из-за этого натуральной головной болью, понял.

Ему-то было просто, он знал язык пурпурных, знал их привычки и считался с теми сложностями во взаимоотношениях, о которых узнал за годы плена. А каково было другим из людей, даже таким в целом дружеским и тонким, как Лада? Она просто не принимала того, что некоторые кланы способны служить только среди своих. Или того, что кто-то из пурпурных ни в какую не соглашался учить русские команды, хотя это все равно было необходимо. Или такую особенность, что пурпурные обедают небольшими и строго отобранными между собой группами, наполняя общую столовую едва ли не на треть, хотя это и растягивало время трапезы чуть не вдвое.

Когда эти первичные проблемы оказались разрешены, как-то к Росту в префектуру, поздно вечером, когда уже выключилось солнце, пришла немалая группа немолодых губисков. Было среди них и с полдюжины женщин, тоже все весьма пожилые, давно растерявшие свойственное пурпурным очарование. Рост не сомневался, что и по клановому принципу эта делегация сбалансирована весьма тщательно, но в такие сложности уже не вдавался.

Они все вместе расселись в холле здания, куда Рост приказал вынести побольше лавок из столовой, а сам сел к ним лицом, ожидая, может быть, непростого разговора, от которого многое будет зависеть впредь.

— Ты плохо выглядишь, командир, — начал вместо приветствия один из стариков со сложным шрамом, может, от ожога из лучевого ружья.

— Кто-то из ваших постарался, — буркнул Рост, стараясь успокоить мысли и чувства.

— Мы тебе не доверяли.

— Похоже, все по-прежнему довольно сложно.

— Это правда. Но ты остановил уничтожение.

— Это — тоже правда. — Он уставал от подобных церемоний, но без них, кажется, было не обойтись. Он и забыл, что иногда пурпурные ведут переговоры, как какие-нибудь арабы на Земле, без малейшего желания прояснить ситуацию, зато с неистребимым желанием по возможности ее запутать или замаскировать.

— Списки ты написал, но многие ждут большего, — вмешалась одна из женщин. — Дела, за которое служивые начнут приносить домой еду, чтобы семьям стало легче.

— Я не могу раздавать аттестаты, не оказавшись дурачком. Мне нужно сначала понять, кто действительно будет служить, а кто — просто собирается надуть нас.

— Ты говоришь по-нашему очень хорошо, только... Немного по-человечьи.

— Неважно. Главное, чтобы я понимал вас. — Внезапно он решился. — Кто из вас приказал устроить нападение на нас? И, разумеется, повинен в ответной бойне?

— Их тут нет, они не пошли с нами, — пояснила женщина, но Рост решил, что она лжет. Те, кто попробовал поднять восстание, тоже были тут и присматривались. Но и женщина сразу поняла, что ее уличили во лжи, поэтому слабо усмехнулась.

Рост покосился на Василису, она в углу зала что-то оживленно переводила Ладе, Смаге, Павлу, Катериничеву, Марте, Изыльметьеву и Ромке. Улавливает ли она эти нюансы? Наверняка улавливает, но не переводит, не хочет переводить.

— Ты оставил нам оружие... Можно получить больше? Хотя бы тем, кто будет служить с тобой? — Этот г'мет определенно выделялся властностью, что было признаком заслуженного солдата. Рост так всматривался в него, что он вдруг добавил: — Я лейтенант, меня зовут Манауш.

— Я выделил твое имя из списков, лейтенант Манауш. — Он подумал. — Оружие будет, но раздавать его я планирую только на марше, когда появится необходимость. И после принесения обязательства, что оно никогда не будет обращено против людей.

— Это разумно, — неожиданно согласилась женщина, которая заботилась о семьях и аттестатах.

— Сейчас у нас один ствол на пять бойцов, — сказал Манауш.

— Тогда... Да, остальным — готовить арбалеты и холодное оружие. Ему тоже найдется применение.

— Какое? — тут же последовал вопрос. Вероятно, как бывало иногда и с Ростиком, без оружия Манауш-лейтенант чувствовал себя неуютно.