Николай Басов - Главный противник

Аймихо сразу засобирались. Сатклихо объяснил это просто:

— По снегу налетает борым. Они опасаются оказаться у него на пути.

— Боятся?

— Опасаются.

— А почему раньше не уехали? — спросил Рост. — Ведь вы все должны чувствовать приближение холодов.

— Мы чувствуем. Только нам работа с тобой не позволяла. И кроме того, нужно было перенаправить ручьи, чтобы они потекли по прежним руслам.

— Понятно. Что-то вроде уборки мусора, — усмехнулся Рост, но шутки не вышло.

— Мусора мы оставляем мало. А с ручьями следует поступать еще аккуратней, — серьезно ответил старец.

— Ясно, — Рост изобразил на физиономии сложную гамму чувств. — Значит, мы расстаемся до следующего года?

— Почему? Учение продолжится. — Сатклихо подумал немного, внимательно вглядываясь в Ростика. — Если ты, Ростислав, нас не подведешь, то присутствия остальных старцев для инициализации уже не потребуется. Я все сделаю сам.

Рост понял, что и в его жизни что-то изменилось окончательно.

— Теперь ты будешь обрабатывать меня в одиночку?

Сатклихо потупился.

— Не совсем... — Он посмотрел на один из трех факелов, которые стали жечь главным образом для тепла, хотя в кухне топилась еще и печь. — Если позволишь, мне будут помогать дочери.

Рост выглянул за порог оборонительного тамбура Храма, сделанного для того, чтобы никто не мог, проскочив сразу все двери, оказаться в большом зале. По снегу, свежему, как выбеленная простыня, к его дому двигалось человек пятьдесят. Некоторые несли мешки со снедью, кто-то волок подобие санок, груженных домашней утварью. Рост занервничал.

— Их же будет двое? Но у меня не так много места...

— Видишь ли, — почти торжественно проговорил Сатклихо. — Пурпурные губиски, что жили у тебя, решили, что им будет лучше в наших кибитках.

Рост подозрительно уставился на старца, который спокойно ждал Ростиковой реакции.

— Вы убедили их освободить место тебе и дочерям?

— Мы их ни в чем не убеждали. Они неплохо прожили тут несколько лет, а теперь почему-то решили, что в нашем окружении им будет безопаснее. Среди обычных людей они, как военнопленные, находятся вынужденно, а с нами...

— Они пару раз хотели переселиться то ли к дварам, то ли к пернатым. Но каждый раз требовали некоторое количество зерна, сушеной рыбы, зелени, чтобы не голодать хотя бы на первых порах. Я выделял им эту еду, но они, поразмыслив, отказывались уходить, потому что забрать все с собой не могли.

— Сейчас все решилось само собой и можно не тревожиться о мелочах...

— Пищу ты считаешь не слишком важным фактором? — Рост удивился.

Еда была для него священна. После трех зим, когда он дважды чуть не умер с Винторуком от голода и цинги, он не считал мешки с рыбой или зерном незначительной частью жизни. Скорее наоборот. Но Сатклихо полагал иначе.

— Для людей, перенаправляющих ручьи, вырастить выдающийся урожай, нагнать рыбу в сети или даже заставить зверей самих выйти на охотника, без облавы — ничего не стоит. Поэтому...

Тут Рост вспомнил еще кое-что.

— Но у меня еще оказался этот пернатый Шипирик. Теперь, наверное, до весны он не уйдет. Нет, он вроде бы ничего, но если вам это не нравится...

— Шипирик, конечно, совсем не «ничего», а один из самых сильных и удачливых вождей бегимлеси, — поправил Ростика аймихо, как привык поправлять его произношение в упражнениях по единому языку.

— Ты можешь с ним разговаривать? — обрадовался Ростик. — Слушай, может, выяснишь, что с ним случилось? А то мы толком и не общались еще. Как-то мне все недосуг было. А в последнее время он в вашем лагере больше обретался, чем в Храме.

— Полагаю, он знает, что делает.

— Так он специально тут остался?

Но додумать эту ценную мысль Рост не успел. В Храм стали вваливаться аймихо с вещами переезжающего семейства. Многие из помогающих в этом переезде горячо прощались с Ростиком, пожимали на человеческий манер руки, некоторые кланялись, все говорили ободряющие слова, словно он не оставался жить тут в благоустроенном доме, а вынужден был расположиться на полярную зимовку в крайне «сомнительных», как говаривал отец, обстоятельствах.

Некоторые девушки целовались совершенно беззастенчиво и на плохоньком русском объясняли, что Ростик слишком несмелый, но вообще-то, может быть, возможность еще не упущена... Речи некоторых из них Рост, воспользовавшись своей недавно приобретенной способностью расфокусировать сознание, старался не понимать. И кажется, правильно делал. Иначе сгореть бы ему со стыда от этой откровенности.