Юлия Полежаева - Эльфийский синдром

Только Аэлиндин не потерял любопытства. Он часами расспрашивал о жизни людей на Земле, и в его зеленых глазах стояла тоска. Он не скрывал изумления, слушая о технических чудесах, и даже, как ни странно, рассказы о всяких ужасах и войнах вызывали у него непонятный энтузиазм. Но больше всего его интересовал способ, которым люди попали в этот мир, хотя ему не хватало знания физики, а Сергею знания языка, чтобы объяснить это.

Сам Сергей был поражен тем, что эльфы знали о существовании Земли и людей. Они называли Землю Внешним Миром или Средиземьем, и, по утверждению Аэлиндина, их предки когда-то жили там. Если это действительно было так, значит, существовал способ сообщения между мирами, и у них была надежда на возвращение домой. Но Аэлиндин знал о Средиземье только легенды, поэтому Сергей день за днем напряженно слушал их и даже конспектировал, меньше всего интересуясь их литературными достоинствами. Он надеялся нащупать в мифах рациональную основу, которая приблизила бы его к разрешению этой загадки.

Он ужасно жалел, что в этих бдениях на башне не участвовал Дима. Его буйное воображение и интуиция очень бы пригодились для такой работы. Но Димка совсем пропал как научный соратник - он по уши втрескался в местную девчушку с красивым именем Финриль и проводил дни в саду и на полях Эрессеа, помогая ей в работе и любуясь на ее волосы.

На волосы, действительно, стоило посмотреть - они были ослепительного медно-оранжевого, как пламя костра, цвета и, казалось, светились собственным светом. Но о самой Финриль Сергей бы этого не сказал - она была такой же бесстрастной и холодной, как и другие эльфы. Однако Сергей не рисковал делиться с Димкой своими впечатлениями - тот и без того отдалился от друзей, совсем голову потерял.

Сам Сергей чувствовал, что его мышление слишком рационально, чтобы искать зерна истины в сказках и мифах. Он старался как мог, но ему мешало и видимое отсутствие энтузиазма у других. Не говоря уж о Диме, даже Лилиан, казалось, уже не рвалась домой. Конечно, житье на Эрессеа было райское, но все же Сергей кожей ощущал, что этот прекрасный мир глубоко чужд ему и не мог смириться с мыслью провести здесь остаток дней.

К счастью, его неожиданным союзником оказался Аэлиндин. Он не менее страстно мечтал попасть на Землю, чем Сергей - туда вернуться. Как выяснилось, он неоднократно на своей яхте предпринимал попытки найти утерянный проход во "Внешний Мир", и заметил их сигналы бедствия, как раз возвращаясь из очередного такого похода. Идея получить информацию, анализируя древние мифы, до сих пор не приходила ему в голову, и теперь он увлеченно помогал Сергею, как мог.

Согласно легендам, Валинор и Средиземье пережили грандиозную катастрофу, в ходе которой часть Средиземья опустилась под воду, а Валинор вообще оказался в другом мире. Аэлиндин показал Сергею и Лилиан развалины величественных сооружений на мысах, ограничивающих бухту. По его словам, волна цунами, поднявшаяся во время этой катастрофы, разрушила большую часть города, выходившую к морю, и многое с тех пор так и не было восстановлено.

Как сообщил Аэлиндин, теперь в этом мире остался только один материк Аман к западу от Эрессеа, и несколько мелких островов на востоке. Всю остальную поверхность планеты покрывал океан, по крайней мере на расстоянии в два месяца пути - дальше Аэлиндин не заплывал.

Катастрофа, видимо, была реальностью, в этом убеждали сохранившиеся следы разрушений. По мнению Сергея, напрашивался очевидный вывод, что во время какого-то подземного катаклизма опустился под воду целый материк, находившийся в этом мире и населенный расой, похожей на людей. И лишь огромность такой беды, которую трудно осознать, заставила народ Валинора сочинить миф о том, что исчезнувшая земля просто перешла в другой мир.

Сергей додумался до этого уже пару дней назад, и никак не мог набраться духу сказать об этом Аэлиндину. Впрочем, настроение Аэлиндина и так падало день ото дня. Он все больше беспокоился о своем пропавшем корабле. Песни и баллады, которые он пел Сергею и Лилиан, хоть немного отвлекали его от мрачных мыслей.

Вот и сейчас он закончил очередную песнь о жестоких правителях людей, навлекших на свою землю гнев богов - классический сюжет - и печально смотрел на пустынный горизонт, рассеянно пощипывая струны инструмента, похожего на лютню. С высоты башни город казался безлюдным и безмолвным, даже шум волн едва доносился сюда, и лишь крики чаек нарушали тишину. В такие минуты Сергей чувствовал удивительную и даже немного жутковатую отстраненность от мира.