Николай Полунин - Орфей

- Асенька! - позвал он. Сказал, когда жена вошла: - Я в Москву. Собери мне одеться.

- Хоть пообедай. Не нравится мне этот Гордеев, ты после него сам не свой становишься. Руку приготовить?

- Асенька, я голодный злее.

Через десять минут, уже в костюме, несмотря на жару, в сорочке и при галстуке, Марат Сергеевич садился в машину, стоящую с парадной стороны дома, противоположной той, где на веранде он принимал Гордеева.

- Асенька, к двенадцати вечера я буду. - Шоферу (одному из парней-рыбачков): - В институт

Надо отдать должное, все посещения Гордеева имели свойство не фиксироваться никакой мыслимой аппаратурой, и на этот счет Марат Сергеевич был спокоен. На коленях у него лежала черная кожаная папка с замочком. Он достал из папки цилиндрик, несколько толще привычной батарейки, поддернул манжету на правой руке. Она уже была без перчатки. Отколупнул крышечку на запястье, вложил батарейку в гнездо. Пальцы правой руки шевельнулись, плотно обхватили папку. Рука медленно и как бы неохотно согнулась в локте.

- Значит, "Предсказатель" вам понадобился, господин Гордеев, тихонько, почти неслышно пробормотал живой человек с мертвой рукой.

Две пули Марат Сергеевич получил год назад. Подвернулся больше по собственной вине, но, к несчастью, обе в суставы - в локоть и кисть. Инцидент произошел в доме... да нет, пожалуй, во дворце Романа Петровича Ветрова, одного из пятерых тогда сильнейших экстрасенсов на территории современной России. Марат Сергеевич в эту пятерку не входил, но во дворец был приглашен. Там впервые он познакомился с тем, кого принимал сегодня у себя на даче. Тогда между собой они звали его Гостем. Случилась глупость охрана кого-то из тех пятерых вдруг стала палить почем зря. Ни с того ни с сего, без всякой видимой причины. Впрочем... Марат Сергеевич сейчас затруднялся сказать точно. У него, как и у всех присутствовавших, остались какие-то странные провалы в памяти. Никто, например, не мог вспомнить, что заставило их всех собраться тогда, чего в обычной жизни они избегали. Какое предложение они хотели сделать Гостю. Или предъявить требование? Или обратиться с просьбой? И еще произошло что-то. Огромное, грандиозное, разрушительное... Но Гостя уже не было с ними... Марат Сергеевич впал в шок от тяжелого ранения и дальше ничего не помнит. Но факт, что ничего не сохранили в памяти и остальные. Более того, их экстрасенсорные способности с того дня стали стремительно ухудшаться. Кто-то, кажется, даже попал в клинику с нервным расстройством. Марат Сергеевич, не сохранив руку, сохранил трезвый и острый разум. Он сразу зацепился за упоминание Гордеевым возможных блокировок памяти у того, кого доставили на "Объект-36" месяц назад. Конечно, это он помнил. Суть "Объекта", как и характеристики почти всех, кого Гордеев переправлял туда, оставались для Марата Сергеевича загадкой, которую, он был уверен, со временем разгадает. Теперь это время приближалось.

- Значит, "Предсказатель"...

Марат Сергеевич Богомолов ехал в свой институт. Формально, по инвалидности, он оставил пост директора, но по сути все равно оставался его главой. Своего детища. Дела всей своей жизни. Предприятия-81 Минобороны. Оно же Научно-исследовательский институт тонких взаимодействий. НИИТоВ.

***

Хватов едва вытерпел три часа полета на старом "Ан-24". От грохота винтовых двигателей, свободно проникающего в салон, дребезжали все заклепки и стучали все железки. И зубы. Так Мишке казалось. Он уже отвык летать на такой рухляди. Зачем, спрашивается, было устраивать спешку с прыганьем туда-сюда, если меньше чем через десять дней он снова нужен в Москве? А если шеф заранее дал ему указание, с кем здесь встретиться и что передать и как потом действовать, то почему это нельзя было сделать сразу, пока был? Ведь все равно он зря проболтался в этом степном пропыленном и прожаренном городишке, где, кроме гостиницы-клоповника, совершенно некуда деться.

Ежедневные поездки эти к Территории, к чему они? Все равно ни внутрь не попасть, ни вокруг не обойти. Охрана, правда, - это да. Ничего не скажешь, дело знают. На десять шагов не подпустили, хоть и видели они Мишкино удостоверение, и, следовательно, знали, что находиться ему тут не просто разрешается, а положено. Уж казалось бы, что один капитан, начальник смены, что другой, что старлея оба, со всеми знаком, а нет разового пропуска на вывоз, жетон такой с полоской магнитной, - и все. Остановись у предупредительного знака, иначе открываем огонь. Между прочим, откроют, и ничего им не будет. На поражение. Сам видел. Без всяких лишних окриков. Неграмотный, читать не умеешь, - извините. Свои же, со строительства, того за руки за ноги подхватили и уволокли, бледно оглядываясь. Надо будет шефа порадовать. Как он, интересно, все это отмазывает? Да сам шеф не будет, подвязал здесь кого, Контору небось.