Курт Сиодмак - Мозг Донована

Говард подошел к бару.

— Что-нибудь выпьете, доктор?

— Спасибо, не надо, — сказал я.

— Ах да, слишком много свидетелей, — сухо улыбнулся Говард, явно продолжая думать о своем отце. Он вел себя, как окружной прокурор, желающий усыпить бдительность подозреваемого.

Хлоя напряженно смотрела на мою правую прихрамывающую ногу. Выражение ее глаз меня насторожило. От таких женщин всегда можно ожидать истерики или чего-нибудь в том же роде.

Мы обменялись несколькими незначительными репликами, не разрядившими атмосферу нашей встречи.

— Фаллер! Не желаете виски? — неестественно бодрым голосом спросил Говард.

— Благодарю вас, у меня еще осталось от прошлого раза, — пробормотал Фаллер и снова уткнулся в журналы.

Я устроился за столом. Говард сел рядом со мной и не без фамильярности хлопнул меня по колену.

— Ну, как поживает наш общий знакомый Стернли?

Его слова послужили сигналом к решительным действиям. Фаллер закрыл журнал, Хлоя выпрямилась и поправила прическу. У нее были очень худые руки, сквозь тонкую кожу выпирали не только кости, но и сухожилия.

— Стернли? Нормально, а что? — беззаботным тоном произнес я.

— Он неплохой человек, к тому же у него превосходная память, — поспешил объяснить Говард. — Если бы не его прогрессирующая близорукость, я бы предложил ему поступить ко мне на работу.

— Я сводил его к офтальмологу, и ему выписали новые стекла, линзы цилиндрической формы.

Мне не хотелось задевать его, но мои слова прозвучали как упрек. Говард покраснел. Он не ожидал такого откровенного вызова.

Повторялась старая история. Мозг забавлялся нашим разговором, а я безучастно следил за происходящим. Я заранее знал каждый вопрос и ответ, точно слушал какую-то хорошо знакомую и давно надоевшую историю.

Говард продолжал играть роль хозяина положения. Было ясно, к чему он клонит.

— Итак, мой отец перед смертью говорил с вами о Стернли?

Фаллер поморщился и подошел к окну. Его явно раздражала тактика, которую избрал Говард.

— Да нет же! Как я уже сказал, ваш отец умер, не приходя в сознание. А о его верном секретаре мне стало известно из газет.

Я вынул из кармана еще одну сигару и взглянул на Фаллера. Мои слова противоречили тому, что я сказал ему — дескать, это Донован посоветовал мне обратиться к своему адвокату. Сейчас Фаллер невозмутимо смотрел в окно.

Говард стал проявлять нетерпение. Поерзав на стуле, он вдруг выпалил:

— Послушайте, Кори! Вам еще не надоело притворяться?

Он вскочил на ноги и отошел к камину. Едкий дым кубинской сигары, казалось, увеличил его неприязнь ко мне.

Я не удержался и подлил масла в огонь:

— Пожалуйста, держите себя в руках.

Фаллер вдруг отвернулся от окна и подошел к столу.

— Доктор Кори, мистер Донован навел кое-какие справки о вас. Поэтому мы можем говорить начистоту и не играть в прятки.

— Не сомневаюсь, он приставил ко мне частных детективов. Такова семейная традиция, — улыбнулся я.

— Я — старый друг этой семьи, — продолжал Фаллер. — Когда вы сказали, что ко мне вас послал Донован-старший — а Говард полагал, что его отец умер, не оставив завещания и не успев ни с кем поговорить, — я счел своим долгом поставить Говарда и его сестру в известность об этих противоречиях в вашем рассказе.

Мои пятьдесят тысяч долларов он уже считал своими. А, поведав обо мне Говарду, рассчитывал на дополнительное вознаграждение. Он напоминал Йокума: тот тоже хотел услужить и нашим и вашим. Но если Йокум страдал от угрызений совести, то Фаллер не имел подобных слабостей.

— Как адвокат вы обязаны держать в тайне дела своих клиентов, — заметил я.

— Доктор Кори, я хорошо знаю свои обязанности, — предостерегающим тоном произнес Фаллер.

— Тогда почему вы пренебрегли ими? — допытывался я.

— А почему вы тратите чужие деньги на защиту этого убийцы? — выпалил Говард Донован.

Он стоял за моей спиной, и мне пришлось повернуть кресло, чтобы видеть его лицо.

— Какого убийцы?

— Кирилла Хиндса, или как его там!

Лицо Говарда было мрачно, как у судьи во время оглашения смертного приговора.

— Ах, вот кого! А сами вы не знаете, почему? — изобразив крайнюю степень удивления, спросил я.

— Нет — но зато знаю, что вы тратите деньги моего отца!

Он торжественно поднял руку и показал на меня пальцем. Я рассмеялся.

Говард опешил. Затем быстро посмотрел на Фаллера.

— Гм, позвольте мне сделать небольшое лирическое отступление, — откашлявшись, произнес адвокат. — Доктор Кори, вам тридцать лет, медицину вы изучали в Гарварде. В двадцать пять вы женились на девушке, имевшей собственный, но весьма скромный доход. Несколько лет вы работали в Лос-Анджелесе, никаких сбережений у вас не было. Затем вы переехали в Аризону, на узловую станцию Вашингтон, и стали заниматься какими-то научными экспериментами. Все это время вы жили на дивиденды вашей супруги.