Айзек Азимов - Яко помниши его

- Это, несомненно, снимает возражения противников роботов.

- Нет, - сердито возразил Харриман. - Теперь они выдвигают новые претензии: им не нравится, что роботы способны к суждениям. Робот, говорят они, не имеет права классифицировать того или иного человека как личность низшего сорта. Отдавая предпочтение приказам некоего А перед приказами некоего Б, они тем самым считают Б менее ценным по сравнению с А и нарушают основные права человека.

- И как вы ответите на это?

- Никак. Я сдаюсь.

- Понимаю.

- Но это касается только меня лично. Потому-то я и обращаюсь к тебе, Джордж.

- Ко мне? - Голос Джорджа остался таким же ровным, лишь мягкое удивление прозвучало в нем. - Почему ко мне?

- Потому что ты не человек, - с нажимом произнес Харриман. - Я уже говорил тебе, что хочу видеть роботов партнерами людей, - вот и стань моим партнером.

Джордж Десять беспомощно, странно человеческим жестом развел руками.

- Что я могу сделать?

- Тебе, конечно, кажется, что ты ничего не можешь, Джордж. Ты создан совсем недавно, в сущности, ты еще дитя. Тебя специально не перегружали информацией - поэтому мне и приходится объяснять все так подробно, - чтобы оставить место для развития. Но твой интеллект будет развиваться и позволит тебе взглянуть на проблему с иной, не человеческой точки зрения. Там, где я не вижу выхода, ты можешь найти его.

- Мой мозг сконструирован людьми. Как он может быть нечеловеческим?

- Джордж, ты последняя модель серии ДжР. Твой мозг - наиболее сложный из всех, которые мы создавали когда-либо, в чем-то он устроен даже более тонко, чем у прежних огромных Машин. Он представляет собой открытую систему, и, несмотря на изначальное человекоподобие, эта система может развиваться - будет развиваться - в любом неожиданном направлении. Оставаясь в непреложных границах Трех Законов, ты можешь обрести тем не менее совершенно нечеловеческий образ мышления.

- Но хватит ли у меня знаний о людях, чтобы правильно подойти к проблеме? Об их истории? Психике?

- Конечно, нет. Но ты будешь обучаться настолько быстро, насколько это возможно.

- Мне будет кто-нибудь помогать, мистер Харриман?

- Нет. Все это строго между нами. Никто ни о чем не должен знать, и ты не должен говорить об этом проекте ни одному человеку, ни в "Ю. С. Роботс", ни за пределами фирмы.

- Мы совершаем нечто предосудительное, мистер Харриман, если вы так настаиваете на сохранении тайны? - спросил Джордж.

- Нет. Но решение, предложенное роботом, не будет принято именно потому, что оно исходит от робота. Как только ты что-нибудь придумаешь, сразу дай мне знать, и, если твое решение покажется мне верным, я представлю его как свое. Никто не узнает, что ты его автор.

- В свете того, что вы говорили раньше, - спокойно проговорил Джордж Десять, - это кажется мне вполне разумным. Когда приступать?

- Прямо сейчас. Я позабочусь о том, чтобы у тебя были все необходимые пленки.

1а

Харриман остался один. Искусственное освещение в кабинете скрадывало наступившие сумерки. Ощущение времени как-то стерлось, и Харриман даже не заметил, что, с тех пор как он отвел Джорджа Десять в его ячейку и оставил там с первой порцией пленок, прошло уже три часа.

Теперь он сидел в полном одиночестве, наедине с призраком Сьюзен Кэлвин, блестящего робопсихолога, которая мановением руки превратила позитронных роботов из громоздких игрушек в самый разносторонний и тонкий инструмент для человека - настолько тонкий и многогранный, что люди не осмеливались, от страха или из зависти, пользоваться им.

После ее смерти прошло более ста лет. Проблема комплекса Франкенштейна существовала и тогда, но Сьюзен не удалось решить ее. Хотя, с другой стороны, она никогда и не пыталась сделать этого - не было особой необходимости. В ее время роботехника развивалась за счет исследований в космосе.

Самый факт успешного развития роботов сократил у человечества потребность в них и заставил Харримана, в его время...

Но обратилась бы Сьюзен Кэлвин за помощью к роботу? Несомненно, она бы...

И так он сидел до поздней ночи.

2

Максвелл Робертсон был главным держателем акций "Ю. С. Роботс" и в этом смысле контролировал фирму. Его наружность никак нельзя было назвать впечатляющей. Средних лет, низенький и плотный, он постоянно жевал правый угол нижней губы, когда был взволнован или раздражен.

За два десятилетия общения с правительственными чиновниками он научился обращаться с ними: был мягок, уступчив, улыбчив и всегда умел выиграть время. Но чем дальше, тем больших усилий это требовало от него, и в основном из-за Гуннара Эйзенмата. В системе Глобальной Экологической Охраны, за последнее столетие забравшей в свои руки власть, уступающую разве что власти Всемирного Правительства, Эйзенмат наиболее рьяно пробивался сквозь "серую зону" компромиссов к крайней неуступчивости. Он был первым и единственным неамериканцем по рождению среди Охранителей, и все сотрудники "Ю. С. Роботс" считали, что его враждебность возбуждает устаревшее название фирмы, хотя прямых доказательств тому вроде бы не было. Уже не впервые в этом году, а тем более при жизни нынешнего поколения, вставал вопрос о переименовании корпорации в "Уорлд Роботс", но Робертсон опять воспротивился. Компания была основана с помощью американского капитала, американских мозгов и американского труда, и хотя она давно уже по сути и по размаху операций превратилась в международную корпорацию, название фирмы будет свидетельствовать о ее происхождении - по крайней мере пока он, Робертсон, стоит у руля.