Лин Картер - Пираты Каллисто

И вот он пал со своего высокого положения и пал благодаря мягкости своего характера. Он неразумно возразил против жестокого убийства трехсот рабов во время восстания шесть месяцев назад. Он осмелился осуждать решение самого принца Тутона и просить его о милости к рабам. За этот гуманный поступок Тутон лишил его всех званий и наград и отравил на арену гладиаторов, цинично заметив, что раз Зантора так тревожит смерть рабов, он будет рад умереть с ними.

Но Зантор не умер. Он тринадцать раз сражался со свирепыми людьми и дикими зверями на больших играх в Занадаре и каждый раз оказывался среди выживших и победивших. Он стал чем-то вроде героя даже среди небесных пиратов, которые, беря пример со своего принца, презирали его как мягкосердечного труса. Но даже жестокие капитаны облаков не могли не почувствовать восхищения перед таким могучим борцом, как Зантор. В анналах Занадара за всю тысячелетнюю историю он был единственным гладиатором, который в одиночку сражался со свирепым самцом-ятрибом, убил чудовище и остался в живых.

Большинство его прежних друзей отвернулись от него за недостойную мужчины, как они считали, заботу о рабах, которые в конце концов всего лишь скот, и радовались его падению; однако у многих достоинство, с которым Зантор встретил свою судьбу, его исключительная храбрость и отвага вызывали восхищение — к большому раздражению принца Тутона и его льстивых придворных.

Сам я вначале с некоторым недоверием смотрел на Зантора и отвергал его попытки подружиться со мной. Небесный пират, даже впавший в немилость и обреченный сражаться на арене, остается небесным пиратом, думал я, и разделяет общую вину своего народа. Но спокойное достоинство Зантора вызвало во мне невольное восхищение; к тому же я узнал от других рабов, что, будучи знаменитым капитаном, Зантор был известен своей щедростью и великодушием, заботой о своих людях, сдержанностью и милосердием к побежденным. Наконец, решив, что мало кто может противостоять обществу, в котором родился, и что среди жестоких и алчных небесных пиратов Зантор каким-то образом сумел оставаться человечным и цивилизованным, я смягчился и пожалел о своем поведении. Мы подружились.

От друзей я узнал много интересного. Так, я узнал, к своему облегчению, что принцесса Дарлуна была еще не замужем, хотя принц Тутон оказывал на нее сильное давление, угрожая напасть на ее королевство, если она будет продолжать отказывать ему. Я также усердно, но осторожно расспрашивал о «Джалатадаре». Воздушный галеон уже много дней назад должен был напасть на Город-в-Облаках. К своему изумлению, я узнал, что ничего подобного не произошло. Никто из тех, кого я расспрашивал, ничего не слышал о захваченном корабле, который использовался бы против занадарцев, как троянский конь, а среди рабов небесных пиратов слухи распространяются мгновенно. Только у принца Тутона голова заболит от слишком обильных возлияний, как в течение часа малейшие подробности этого происшествия становятся известны всем рабам в городе. И если бы нападение состоялось, даже если б патрульный орнитоптер вступил в бой с другим кораблем в окрестностях города, все бы об этом знали.

Я почувствовал отчаяние. Единственное, чем можно это объяснить — с экспедицией что-то случилось после предательства Ультара на Корунд Ладж. Теперь, зная, что на борту находится коварный и хладнокровный предатель, я считал «Джалатадар» обреченным. Может быть, он столкнулся в темноте с горной вершиной; может, его отнесло с курса на покрытый льдом север, где он встретил свой одинокий конец на ледяных равнинах. Какой бы ни был конец отважной экспедиции, я оплакивал участь своих друзей, и будущее рисовалось мне мрачным.

Теперь я один должен помочь своей возлюбленной принцессе. И похоже, я, раб, осужденный на смерть на большой арене, мало что могу сделать для освобождения принцессы из когтей принца Тутона. Надо думать, моя долгая и захватывающая одиссея подходит к концу, и последняя надежда Дарлуны на свободу умрет у нее на глазах на празднике смерти.

Этот день наконец наступил. Нам дали легкий, но сытный завтрак: хороший бифштекс и крепкое красное вино, и, одетые в боевые наряды, мы вышли на обширный амфитеатр, чтобы сражаться за свою жизнь.

День был отличный. Приглаженный песок арены заливал дневной свет. Над нами изгибалось чистое сверкающее стекло огромного купола, который защищает толпу от холодного ветра, дующего на такой высоте. Ярус за ярусом вздымались скамьи, как сиденья какого-то гигантского футбольного стадиона; большинство жителей Занадара вместе со своими женщинами надели праздничные одежды и отправились смотреть, как сражаются и умирают ради их удовольствия.