Лин Картер - Пираты Каллисто

— Несомненно, джентльмены, пополнение запасов воды не представляет для вас проблемы: мы ведь вблизи Корунд Ладж, — заметил вежливый голос.

Я удивленно поднял голову: это произнес наш занадарский пленник Ультар. До сих пор он не участвовал в наших советах и старался не вступать в обсуждения. Я не мог понять, почему сейчас он вмешался. Впрочем, он указывал на очевидное: я уже заметил, что два внутренних моря Танатора пресноводные. Поэтому я тут же забыл о своих подозрениях и больше о них не думал.

Мы решили спуститься к Корунд Ладж и пополнить запасы пресной воды. В этом нет ничего опасного, потому что в этой части мира маловероятна встреча с другим пиратским кораблем; жители Нарука и остальных перуштарских городов известны как заклятые враги Занадара, но мы можем спуститься подальше от города, чтобы не рисковать. Так и было решено.

К полудню мы ушли далеко от берега Корунд Ладж. Море сверкало под нами, как огромный щит полированной бронзы во вмятинах мелких волн; щит отражал золотое великолепие дневного неба. Мы облетели Нарук, чтобы нас не обнаружили, и спустились прямо в открытое море.

Разумеется, «Джалатадару» не нужно спускаться на воду, чтобы возобновить ее запасы. Летающие галеоны вообще не должны приземляться, ибо легко могут разломаться при посадке. В Занадаре они обычно находятся в воздухе, прочно привязанные к причальным мачтам; приземляются они лишь для ремонта, и то только в особых доках, специально приспособленных для этих хрупких сооружений. Мы опустили воздушный корабль так, что киль находился всего в двадцати ярдах от воды. Потом опустили за борт на веревках пропитанные воском водные мехи. Они погрузились в сверкающую воду, и члены экипажа потащили их вверх, на палубу. Работа долгая, но нетрудная.

Я небрежно опирался на перила палубы, глядя на людей, поднимающих воду, и даже не думал о возможной опасности. Подошел наш пленник Ультар и начал о чем-то говорить со мной. У меня не было причин подозревать гладкоязычного занадарца в каких-то низменных намерениях, хотя сам Ультар мне не нравился. Ему предоставили свободу на палубе и вообще на корабле, за исключением нескольких помещений, таких, как рулевое или сигнальное, где он мог легко помешать нашему делу. Я не доверял небесному пирату, хотя должен признать, что до сих пор он не давал мне ни малейшего повода жалеть, что я прихватил его с собой.

Вскоре после полудня подняли на палубу последний полный мех; с него капала вода. Дежурный офицер в контрольном куполе получил сигнал офицера на палубе и отдал приказ подниматься. Огромные крылья заработали с шумом и заглушили негромкий голос Ультара. Мы быстро поднимались, и я знаком призвал Ультара к молчанию, потому что разговаривать при шуме медленно бьющих крыльев невозможно.

Он кивнул в знак понимания и полуотвернулся, как будто собирался покинуть палубу. Потом посмотрел снова на водную поверхность, которая стремительно удалялась от нас, и глаза его расширились в изумлении. Он невольно удивленно вскрикнул, и когда я повернулся, чтобы посмотреть, что его так удивило, Ультар начал действовать.

Он прекрасно выбрал момент для своего удара. На палубе еще оставались один-два человека, но они находились далеко от нас и не смотрели в нашу сторону. Я повернулся, глядя на море, и оказался спиной к Ультару. Быстро и точно, как будто он неоднократно репетировал это движение (впрочем, может, так оно и было: он жил в каюте один), он наклонился, схватил меня за пояс, сбил с ног и, приподняв, перебросил через борт!

Сделал он это так быстро и неожиданно, что я не успел еще ничего понять, как обнаружил, что падаю.

У меня не было времени схватиться за что-нибудь или крикнуть: я падал как камень.

Перед глазами у меня вертелись небо и море. На мгновение я увидел над собой «Джалатадар» — огромную темнокрылую тень, затмевающую небо.

В следующее мгновение я ударился о воду Корунд Ладж с силой тарана.

От толчка воздух вырвался у меня из легких. В потоке пенных пузырей, наполовину оглушенный, ошеломленный, хватая ртом воздух, я ушел под воду. Несомненно, я утонул бы в таком полубессознательном состоянии, — меня привел в себя шок от прикосновения ледяной воды.

Врожденный инстинкт самосохранения — неотъемлемое свойство всякого человека. Я сжал губы, чтобы не глотать воду, не обращая внимания на боль. Легкие требовали воздуха, но я изо всех сил и последних остатков воли продолжал сжимать челюсти.