Александр Громов - Властелин пустоты

Помешал чужой корабль, сунувшийся в охраняемое спутником пространство несколько десятилетий назад. Как следовало, он был уничтожен, но посеял сомнения. Похоже, о существовании этой планеты известно не только нам — наши младшие «братья» из уцелевших во время Всеобщей Войны старых колоний всюду суют свой нос. Если это так, решение вопроса надолго погрязнет в трясине межпланетных конференций, совещаний и дипломатических демаршей.

Подсознательно понимаешь, что где-то в пределах Галактики могли сохраниться старые колонии, уцелевшие каким-то малопонятным чудом и развивающиеся — либо деградирующие — совершенно изолированно. Ничего удивительного нельзя найти и в том, что сведений о них нет в Архиве: после Всеобщей Войны сохранилось немногое. Вероятно, Ульв-ди-Улан отделается легким взысканием — наша ошибка понятна и простительна. И даже не наша ошибка, а тактический просчет Базы.

Сбежал Й-Фрон — теперь уже ясно, что сознательно дезертировал — и, по-видимому, чувствует себя среди туземцев, как рыба в воде. По одному этому факту можно судить, на каком уровне развития стоят тамошние аборигены. Если бы мы могли позволить себе поддаться эмоциям и скорректировать планы очистки в соответствии с рекомендациями экспресс-методик «Аут», «Дуст» или «Полный серьез», с ними давно уже было бы покончено.

Даже бродячие не-ценные в нижних ярусах активной оболочки Земли, прижатые к стене во время облавы, иногда огрызаются. Это — активная оборона, характерная для многих животных, начиная от муравьев, и вовсе не признак разума. Но совершить самим — первыми! — тщательно подготовленное нападение, еще не будучи зажатыми в угол, способны только цивилизованные носители разума. Уничтожив Девятого, они доказали свое право на попытку выжить.

Справедливость — вот основной девиз Земли и землян. Каждый должен получить именно то, что заслуживает. Поэтому автоном-очистители оставлены на поверхности планеты, несмотря на протесты корабля, желавшего получить их обратно. Правила игры честны: победит сильнейший. Цивилизация, не умеющая отбиться от первой же опасности, по глубинной сути своей нежизнеспособна, и не стоит продлевать ее конвульсий.

Бурчит у брата в кишках. Над самым ухом.

Может быть, человечки на планете одержат верх. И тогда десять-двадцать поколений спустя у землян появится еще один враг.

Одним больше, одним меньше. А кроме того, не бывает памяти длиной в двадцать поколений. Легенда, миф — вот что останется на планете от нас и нашей попытки очистки.

Многим ли удается оставить легенду о себе?

Я не хочу думать о Й-Фроне и все-таки думаю о нем. Ничтожное замордованное существо показало себя достойным звания человека, более того — врага, и никто из нас своевременно не раскусил этого ограниченно ценного. Его счастье.

Мы поступили бы правильно, будь враг вовремя распознан. Правильно и без сожалений. Но что-то доселе незнакомое поднимается во мне, когда я думаю — запрещаю себе думать и все равно думаю, не могу не думать — о человеке по имени Й-Фрон. Что это?

Зависть?

Я жду. Каждый день. Они похожи один на другой, эти дни. Я жду, когда придет он, уставший, пыльный и чаще всего злой, и крикнет с порога: «Филиса! Ужин, постель! Опять не готово?»

Все давно готово, конечно. Смягчившись, он, может быть, похлопает меня по спине, потреплет по щеке или даже обнимет. И я улыбнусь, потому что мне в самом деле приятно его прикосновение. Хоть какое-нибудь.

Он сильно изменился за последнее время. Несмотря на то, что рядом с ним больше нет Умнейшего, который плохо на него влиял, он с каждым днем становится хуже. Часто он пьет вечерами, чтобы заснуть, и все реже зовет меня в постель. Я понимаю: у него много забот. Он необыкновенный человек, обязанный заботиться о людях всего Простора, а я, его жена, обязана заботиться о нем. И я жду его каждый вечер, чтобы успокоить, утешить и накормить.

Я жду.

Великий Нимб проступает на небе. Вечереет. Скоро он придет, если сегодня решил заночевать дома. По улице перед домом бродит охранник — взад-вперед, взад-вперед… Без конца. Откуда-то издалека доносится стрельба — там идет бой, зенитчики отбивают по нескольку налетов в день. Но здесь пока безопасно.

Не все гибнет в этом мире: уже скоро я должна почувствовать в себе биение еще одного сердца. У нас будет ребенок. Он сказал, что хочет, чтобы родился сын, потому что идет война и женщин больше не слушают. И вряд ли когда-нибудь начнут слушать снова.