Андрей Изюмов - 13-47, Клин

Лицо Кити стало еще мрачнее, чем раньше.

— Я не верю, что она поможет тебе.

— А я верю, Кити. Вера это то, что не дает свихнуться.

На ее глаза навернулись слезы. Я провел ладонью по щеке любимой.

— Не начинай даже, — тихо сказал я, — у меня для тебя кое-что есть. Я, если честно, думал сделать это, уже когда вернусь, а сейчас решил, что не стоит оттягивать такое событие. Нужно брать от жизни все, пока есть еще время.

Вновь вспомнив старые фильмы, я встал на одно колено, достал из внутреннего кармана коробочку с кольцом и протянул ее Кити.

— И это оставшееся время мне хочется провести только с тобой, — закончил я.

Кити молчала как рыба, только задышала чаще обычного. Дрожащими руками взяла у меня коробочку и приоткрыла ее.

— Обалдеть, — с трудом выдавила она из себя, — какое же оно классное…

Я улыбнулся. Временами она действительно напоминала мне ребенка. Это, как правило, случалось в те минуты, когда она не избивала боксерский мешок в своей тренажерке, или когда я не вспоминал наше с ней совместное ограбление.

— Можно у вас оформить брак без толпы друзей, свидетелей и этих никому не нужных церемоний? — спросил я. — Просто прийти и соединиться в семью? Просто у нас только так и можно было.

— Конечно, можно. Хоть в ближайшие полчаса, — прошептала Кити, не в силах поверить в происходящее.

— Тогда веди меня туда прямо сейчас, — требовательным тоном сказал я, — пока я в панике не передумал.

Кити улыбнулась и надела кольцо на палец.

— Какое же оно классное, — повторила она опять же шепотом. — А откуда ты знаешь про церемонии, если у вас этого не было?

— Я много фильмов смотрел. Не хочу тратить время на ненужную чушь. Просто хочу посвятить тебе все, что осталось.

Улыбка тут же исчезла с лица Кити при моих последних словах. Я схватил ее за руку и потащил в спальню, где находился ее шкаф с одеждой.

— Не смей даже думать о том, что я несу, — на ходу сказал я, — а то жизни не хватит, чтоб всю эту чушь оплакать.

Я втолкнул Кити в спальню и закрыл за ней дверь, оставшись снаружи. Привалился к стене и выдохнул.

Если бы мне полтора месяца назад рассказали о том, как изменится моя жизнь, думаю, это было бы отличным поводом повеселиться, обсуждая это под пиво с Вирусом и Кошкой.

Тогда бы это казалось дикой глупостью.

Сейчас это становилось новой гранью моей реальности.

— Из-за тебя погиб Вирус, Клин! Это ты уничтожил его! Ты развязал эту войну! Ты принес смерть! — яростно ревет Кошка и прыгает ко мне, замахиваясь кулаком.

Я выхватываю тесак и, сделав шаг влево, наношу рубящий удар.

Лезвие влетает Кошке в шею. Она уже почему-то стоит на месте, а на атаку нет и намека. Тесак перерубает ее горло, а я, описывая в воздухе вертушку, бью по ее голове ногой. На некоторое время из-за фонтана крови я ничего не вижу. Когда красная пелена спадает с глаз, то я замечаю, что тело на земле принадлежит не Кошке, а Пантере. И ее отрубленная голова откатывается в сторону.

— Он был моим братом, — хрипит голова, выплевывая кровь.

Вдруг что-то ярко вспыхивает, и все это пропадает, а передо мной материализуется Ворон, зажимая глубокую рану на животе.

— Я ведь мог и не сдохнуть после твоей перчатки, — шепчет он.

Я смотрю в глаза Ворону и в ту же секунду встречаюсь взглядом с Кити. — Я тебя люблю, — говорит она и резким движением руки вонзает мне в грудь мой же тесак. — Но за тобой тянется слишком кровавый след, Клин.

Я проснулся в холодном поту. Сон, напугавший меня, некоторое время все еще стоял перед глазами. Сердце бешено колотилось.

Рядом крепко спала Кити. Она была абсолютно голой, и прикрылась лишь тонкой простыней. На пальце теперь уже моей супруги поблескивало золотое кольцо. Никакой крови, никаких голов и тел поблизости не наблюдалось.

Я попытался успокоиться. Судя по картине за окном, уже было как минимум раннее утро. Все еще по-прежнему доминировала темнота, прожекторы на куполе пока что светили не в полную силу, но постепенно разгорались и медленно увеличивали световой поток. Так здесь имитировалось восхождение солнца.

Я потер лицо. Сон никак не возвращался. Подняв валявшиеся на полу джинсы, надел их и вышел из спальни. Есть совершенно не хотелось, тренажерка тоже совершенно к себе не манила. Я поразмыслил и вышел из дома на улицу.

Здесь еще не было совершенно никого. Рабочее время республиканцев начнется только спустя пару часов, поэтому сейчас многие люди спали, и лишь в далеких от меня окнах многоэтажных зданий кое-где горел свет.