Андрей Изюмов - 13-47, Клин

Я прижимал винтовку к плечу, перебежками перемещаясь по базе, и палил в дыру в воротах, через которую лезли республиканцы. Рядом со мной плечом к плечу Вирус и Кошка занимались тем же самым.

Все вокруг просто кипело. Мозг отказывался думать, руки и глаза автоматически находили цели, которые нужно было поражать.

Вдруг резко закричал Вирус. Его крик настолько сильно ударил по моим ушам… на миг мне показалось, что я не слышу ни единого звука всего того царящего вокруг хаоса, а только лишь вопль друга, режущий слух в абсолютной тишине.

Вирус выронил винтовку из рук и, падая, схватился одной рукой за торс, другую выставив как опору.

В его животе зияла громадная рана размером с мой кулак. Страх потерять друга молниеносно сковал меня нерушимыми цепями. Тут же перекинув винтовку за спину, я выхватил пистолет и взвалил Вируса к себе на плечо.

— Кошка! Прикрой меня! — заорал я. — Я оттащу его вниз в лазарет!

— Поняла! — крикнула она.

— Брат, собери силы! — крикнул я в ухо Вирусу и двинулся вперед как можно скорее.

Он тормозил меня. Сковывал движения, перетягивая мое тело на левую сторону своей массой. Силы покидали его. Вирус уже даже не кричал от боли. Он просто хрипел.

— Держись! — кричал я. — Не дай Бог ты сдохнешь, урод!

Нервы были на пределе. Друг умирал, а я все тащил и тащил его к лифту прямо под вражескими пулями.

Сам не понимаю, как я тогда мог сразу не заметить эту гранату…

Она прилетела откуда-то и рухнула нам под ноги. Чисто инстинктивно я тут же пнул ее ногой, и граната даже успела отдалиться от нас метров на пять, прежде чем взорваться…

Ее взрывом нас отшвырнуло на десяток шагов назад. Я уронил Вируса и мешком рухнул на землю. Друг упал рядом. Его живот был раскурочен еще сильнее, а лицо утратило последние признаки жизни. Больше оно не излучало боль, теперь там царило ужасающее спокойствие.

Меня, похоже, контузило. Все, что я мог делать, это смотреть на своего мертвого друга, с которым больше никогда не смогу даже поговорить.

В голове шумело, я не мог пошевелить руками и ногами. В глазах все расплывалось, а в голову лезли разные слова Вируса, сказанные им в те или иные периоды жизни:

«Тогда уж пусть будет по-честному. Два на два».

«Мне ведь до восемнадцати осталось три недели. Потом начнется война. И мне наверняка уже будет не до этого. Хрен его знает, куда меня занесет».

«Так я взгляну? Нет, безусловно, у меня есть Кошка, просто в целях наблюдения».

«Блеск»

«Как бы там ни было, мы же вместе до апокалипсиса. Не думал я, что так быстро».

Сознание покидало меня. Из последних сил я протянул руку к другу и сжал его уже мертвое плечо.

— Прости, брат… — прошептал я.

Новый взрыв словно прозвучал внутри моей головы. Он был настолько мощным, что на секунду мне показалось, будто сейчас лопнут глаза.

— Подкрепление! — закричал кто-то рядом со мной.

Загремела новая череда взрывов снаружи базы. Под эти звуки я и лишился сознания.

Мне почти семнадцать лет. Шестнадцать лет и девять месяцев, если быть точным, но это не так уж и важно. Я иду по пустынной земле Альянса под руку со своей девушкой.

Ее зовут Куница. И она — мой ангел, с которым я не расстаюсь уже почти два года.

— Куда пойдем, Клин?

Я загадочно улыбнулся.

— Есть одно место. Оно из разряда моих самых любимых, но ты там никогда не была. Я туда не ходил ни с Вирусом, ни с Кошкой. Ни с кем вообще. Только сам.

Она заинтересовалась.

— Что же это за местечко такое, если за два года, что мы вместе, ты так и не удосужился меня туда сводить?

— Оно для одиноких посещений, — хмыкнул я, — и только если есть отличные темы для разговора. Мы пришли.

Я нажал на панель вызова лифта. Затем мы вошли внутрь. Я положил руку на сканер, и лифт начал движение вниз.

— Так что же это за место такое? Небось, очередной кинозал с обсуждениями фильма после его окончания?

Она совсем не любила кино. Предпочитала жизнь. Я поцеловал ее в щеку.

— Нет, это обычное местечко для пьянства.

Двери лифта растворились.

Я привел Куницу в бар «Альянс». Здесь всем заправлял веселый и добродушный старик, офицерского имени которого не знал вообще никто. Отслужив свое, дед открыл этот паб и взял себе псевдоним Бармен. С ним я мог говорить часами, бывало, даже ночами напролет. Он мог очень многое рассказать и посоветовать, а я любил и умел слушать.

Куница улыбалась. Ее белоснежные волосы блестели точно так же, как и ее идеально красивая улыбка. Чуть меньше чем через полтора месяца Куницу насмерть собьет пролетающий слишком низко джеткар, а я навсегда потеряю свою первую любовь и самого близкого и дорогого мне человека.