Наталья Суханова - Учитесь видеть сны

Каждый был погружен в свои мысли. Каждый был занят своим.

Я все думал тогда, действительно ли этот Филиформис — такое уж новое, такое небывало новое?

То есть, если сказать понятнее, это, конечно же, был новый, совершенно новый принцип по сравнению с тем, что знали в Солнечной в наше с Мартой время. Но в том-то и штука, что мы находимся в столь дальнем путешествии, что можем стать на Земле гостями из прошлого . Сто пятьдесят лет, думал я, отделяет нас от тех, кому мы должны принести новости . Из будущего мы вернемся на Землю или из прошлого? Не станут ли за это время наши новости анахронизмами? Возможно, едва станет известно, что нам не встретилось иной цивилизации, как интерес к нашему путешествию сменится любопытством к нам самим — тем интересом, с которым взрослые читают свои детские письма, юношеские дневники. Тщетно мы будем кричать, что Пятая планета и Филиформис — это и есть мы, самое дорогое нам, то, ради чего мы жили и без чего жить не хотим, не можем!

Кто-то вспомнит, что аналогичный нашему Филиформису принцип был разработан на Земле пятьдесят, семьдесят, сто лет тому назад и от него отказались. Кто-то другой заметит, что принцип, однако, несколько иной — и это смягчит его участь. Нитевидное передадут в Институт Второстепенных Проблем, где подвизаются те, что не были способны на большее. Смертный приговор нашей находке окажется замененным пожизненным заключением, медленным умиранием.

В старину некий ученый, ратуя за разумные машины, утверждал, что, в отличие от человека, они никогда не повторяют однажды сделанной ошибки (та абсолютизация истины и ошибок, которая повинна в стольких потерях). Киборги научились не только делать, но и повторять ошибки! И вот теперь — неужели жизнь отомстит мне, киборгу, за недальновидную похвальбу одного из наших создателей? Неужели нашу находку похоронят, сочтя ее ошибкой? Неужели к ней не вернутся, как возвращался в свое время я к ошибкам и заблуждениям прошлых веков?

Мне приходил на память какой-то фантастический рассказ XX века. Что, как мы окажемся, думал я, в положении героя рассказа, богобоязненного монаха, который, проспав четыреста лет, очнулся в другой эпохе? Он считает окружающих его людей то ангелами, то дьяволами. Главное же — он уверен, что эти существа, ангелы они или бесы, обманывают, искушают его, испытывая, проверяя его веру.

— Бога нет, — говорят ему.

— Но я сам, — горячится монах, — сам именем бога остановил разъяренную собаку и изгнал беса из женщины. Это было!

— Возможно, — кивают странные существа, — очень возможно. Это называется внушением, телепатическим эмоциональным воздействием. Но вот вы говорите: именем бога. За что же тогда ваши коллеги сожгли женщину из Прованса, которая делала то же самое?

— Ей помогал дьявол, а мне господь! А вот еще случай: я видел собственными глазами, как человек с именем бога на устах прошел по раскаленным углям!

С ним соглашаются, что и это могло быть, только объясняется совсем не так, как думает он.

— А закон Христа — возлюби ближнего — что, уже не считается мудрым? — допытывается монах.

— Закон неплох. Но в нем другой смысл, — улыбаются его оппоненты. — У него, как бы это сказать, другое обоснование.

— Как может быть заповедь «возлюби» верна по-другому? — усмехается монах. — Можно только или любить, или не любить… И наконец, скажите мне, кто создал меня и вас? Кто создал первого человека?

— Это произошло само собой, постепенно, из материи. Люди постепенно развились из материи, от животных, от земли.

Монах только посмеивается в кулак:

— Я знаю, что человек может сделать глиняный горшок, но еще никогда не предполагал, что из глиняного горшка само собой может сделаться человек. Вы мне рассказываете сказки и чудеса, в тысячу раз более невероятные, чем создание человека всемогущим творцом, и хотите, чтобы я в эти сказки больше верил, чем в вещи, понятные каждому разумному человеку!

— И наконец, — говорит наш монах, — что бы вы мне ни говорили, я сам чувствовал бога, я слышал музыку, которая не может быть ничем иным, кроме как ощущением бога!

Тогда ему говорят и вовсе странное. Ему говорят:

— Да, это так: то, о чем ты говоришь, есть. Бога нет, но то, что в твое время некоторые люди называли богом, действительно существует…

И вот монах решает, что он разбил в священном споре искусителей, ибо ни один из приведенных им примеров они не отвергли, а только предлагали в объяснение взамен простой и разумной веры в бога сущие сказки…