Александр Казанцев - Гость из Космоса

Охотник недоверчиво покачал головой.

— Все шутишь, сынок…

— Нет, отец. Хочешь, догоним вчерашний день, ухватим его за хвост?

— Это как же?

— А так, отец. Пока бортмеханик вернется, слушай: земля вертится с запада на восток. На нашей семидесятой параллели скорость у нее около шестисот километров в час.

— Ну, ну… Ты это к чему?

— Вот ты прикинь. Если на самолете с той же скоростью в обратную сторону лететь, солнце как будто остановится.

— Должно, что так…

— А если быстрее! Если обогнать землю, что тогда? Тогда, друг, зашедшее солнце с запада подниматься начнет. Понимаешь?

— Ну?

— А вот у моего самолета, дед, скорость больше, чем у земли! Вот и представь, что произойдет, если ты на нем будешь? А? — И Баранов лукаво подмигнул старому охотнику.

— У вас время назад пойдет! — крикнул радист.

— А ведь верно, — откликнулся начальник аэропорта. — В Архангельск они прилетят в одиннадцать часов вечера. А у нас уже сейчас первый час. Уступаю Фомину свое место!

Федот Иванович стоял посередине комнаты растерянный. Вошел бортмеханик.

— А теперь, отец, бежим к самолету, — гулким басом скомандовал Баранов, — каждая минута дорога!

— Бежать… Это я могу. Я всю дорогу бежал. И они скрылись за дверью.

— Да, дед в Архангельске проголосует! — хлопнул ладонью по столу метеоролог.

Дверь снова открылась. На миг просунулась черная борода.

— Вы тут того… за Таймыром моим присмотрите… Он ладный.

И дверь захлопнулась.

— Не беспокойся, отец! — крикнул начальник полярной станции, одеваясь, чтобы пойти за собакой. Он вышел.

Оставшиеся подошли к окну. Издалека доносился лай. Вдруг словно лавина камня рухнула сверху, потом с улицы донесся рокот несмолкаемого грома, странный в эту морозную, полярную ночь.

За окном кабины заревели реактивные двигатели могучего самолета Баранова.

— Неужто летим? — спросил Федот Иванович.

Штурман кивнул головой. Он склонился над картой, нанося курс. Перед ним на стенке виднелись часы со светящимся циферблатом. Они показывали не первый час, а шестнадцать часов с небольшим. Значит, шел еще предыдущий день…

— Вот оно, архангельское время! — крикнул штурман.

«Успеем ли?» — думал Федот Иванович.

В окне ничего нельзя было увидеть, кроме звезд, среди них особенно ярко выделялся знаменитый ковш Большой Медведицы — стрелка небесных часов старого охотника.

Деловито ревели двигатели, шли часы. Вернее, шли часы штурмана, а звездные часы Федота Ивановича… стояли. Более того, стрелка их передвинулась назад.

Штурманские часы показывали двадцать три часа, столько же показывала и Большая Медведица.

Самолет шел на посадку, машина остановилась. В дверях показалась крепкая фигура летчика, победившего время.

Новый год! Бой часов Кремлевской башни, как поступь времени, размеренный, торжественный, бесконечно знакомый и все же волнующий…

Только что звенели бокалы, хлопали пробки бутылок, перекликались веселые голоса… Но бьют Кремлевские куранты — и все смолкает, как в предрассветный час.

На миг задумается каждый.

Вот он, завтрашний день, завтрашний год, будущее!

В этот день, в этот час вспомнить друг друга договорились мы с друзьями по арктическому плаванию…

Последние мили нашего общего пути… Я стоял рядом с капитаном на мостике. В наступавших уже сумерках, в тихую погоду Борис Ефимович вел корабль по протоке Северной Двины — Маймаксе.

В войну он был военным лоцманом и с тех пор не вызывал архангельцев на помощь, помня, что сам из старинной лоцманской семьи, в которой профессия эта переходила по наследству от прадедов к правнукам.

Только теперь я увидел, что «Георгий Седов» все же огромный морской пароход. Он величественно возвышался над береговыми домиками.

На судне заканчивалась уборка. Корабль принаряжался, чистился. От вчерашнего обледенения не осталось и следа.

Все встречные катера и речные пароходы гудками приветствовали нас.

Славный, заслуженный корабль! Он входил в родной порт, незаметно совершив много подвигов, поставив небывалые рекорды, обеспечив работу далеких полярных станций.

Корабль остановился на рейде против освещенных яркими огнями пристаней. Береговой катер подошел к нам. Пришла пора прощаться. На палубе стояли капитан Борис Ефимович, штурман Нетаев, радист, боцман и многие другие моряки. Тогда-то мы и дали слово вспомнить друг друга в новогодний час. Я сроднился с ними за этот рейс, который был так труден, хотя и казался им самой обычной будничной работой. Они любили рассказывать о подвигах других, но самим им никогда не пришло бы в голову назвать свою работу героической. Они умели беззаветно работать, расчетливо бороться в любых условиях и с выдумкой мечтать.