Филип Дик - Симулакрон

Ведь вы очень многое о нем знаете - как, наверное, никто другой.

Он поглядел на Саперба в упор, взгляд его немигающих глаз был ясен.

Он ждал ответа.

- Вам придется рассказать мне, какую работу вы хотите предложить ему.

Пэмброук, подняв пистолет и направив дуло его прямо на Саперба, произнес:

- Скажите мне, какие чувства он питает к Николь?

- Она ему представляется чем-то вроде фигуры Великой Матери. Как и всем нам.

- "Великая Мать"?

Пэмброук решительно перегнулся через стол.

- Что это?

- Великая изначальная мать всего сущего.

- Значит, другими словами, он боготворит ее. Она для него не простая смертная женщина. Как же он станет реагировать… - Пэмброук осекся в нерешительности. - Предположим, Конгросян внезапно станет одним из гестов, притом настоящим, приобщенным к одной из наиболее тщательно охраняемых государственных тайн. Заключающейся в том, что подлинная Николь умерла много лет тому назад, а так называемая "Николь" всего лишь актриса.

Девушки по имени Кейт Руперт.

В ушах Саперба гудело. Он неплохо изучил Пэмброука и теперь был абсолютно уверен, что когда этот взаимный обмен мыслями завершится, Пэмброук пристрелит его.

- Потому что, - продолжал Пэмброук, - это истинная правда.

После этих слов он затолкал пистолет назад, в кобуру.

- Потеряет он свой страх, свое благоговение перед нею тогда? Будет ли он способен… сотрудничать?

Саперб задумался, затем произнес:

- Да. Будет. Определенно будет.

Пэмброуку явно стало легче. Он перестал дрожать, слабый румянец снова вернулся на его худое, невыразительное лицо.

- Вот и отлично. И я надеюсь, что вы не дезинформировали меня, доктор, потому что в противном случае я еще сумею сюда вернуться, чтобы бы ни случилось, и уничтожить вас.

Он тут же поднялся.

- Прощайте.

- Я… - робко произнес Саперб, -…теперь без работы?

- Разумеется. А как же иначе? - Пэмброук сдержанно улыбнулся. - Что толку от вас для кого бы то ни было? Вы прекрасно понимаете это, доктор.

Ваше время прошло.

- Предположим, я расскажу кому-нибудь еще о том, что вы только что мне поведали?

- О ради Бога! Вы лишь облегчите мне работу. Видите ли, доктор, я намерен сделать достоянием испов как раз именно эту тайну. А одновременно с этим "Карп унд Зоннен Верке" откроют другую.

- Какую другую?

- Придется вам подождать, - сказал Пэмброук, - пока Антон и Феликс Карпы не сочтут, что они уже готовы это сделать.

Он открыл дверь их кабинета.

- Мы вскоре снова встретимся, доктор. Благодарю вас за помощь.

Дверь за ним закрылась.

Вот я и узнал, понял д-р Саперб, самую наиглавнейшую государственную тайну. Я теперь принадлежу к наивысшему кругу общества, к гестам.

Но это для меня не имеет практически никакого значения. Ибо нет у меня какой-либо возможности воспользоваться этой информацией в качестве средства для продолжения своей врачебной карьеры. А это и есть для меня самое главное. Поскольку это касается лично меня, моего благополучия.

Его вдруг охватила страшная ненависть к Пэмброуку. Если бы я только мог убить его, я бы, не задумываясь, сделал это, понял он. Прямо сейчас.

Догнал бы его и…

- Доктор, - раздался голос Аманды в интеркоме, - мистер Пэмброук говорит, что нам необходимо закрывать кабинет, - голос ее дрожал. - Это правда? Я полагала, что они намерены разрешить вам поработать еще довольно долго.

- Правда, - признался Саперб. - Все кончено. Вы, пожалуйста, перезвоните всем моим пациентам, всем, кому я назначил прием, и расскажите о случившемся.

- Хорошо, доктор.

Аманда, вся в слезах, отключилась.

Черт бы его побрал, выругался про себя Саперб. И самое неприятное то, что я ничего не могу изменить. Абсолютно ничего.

Интерком снова включился, и Аманда произнесла нерешительно:

- И он сказал кое-что еще. Я не собиралась говорить об этом - это касается лично меня. Мне казалось, что это может вас рассердить.

- Что же он сказал?

- Он сказал, что он мог бы использовать меня. Он не сказал каким образом, но что бы это ни было, я чувствую… - Она помолчала на какое-то время. - Я чувствую себя очень плохо, доктор, - закончила она. - Так плохо мне еще никогда не было.

Встав из- за стола, Саперб прошел к двери кабинета, открыл ее.

Пэмброук, разумеется, уже ушел. А приемной он увидел только Аманду Коннерс за ее столом, она прикладывала к глазам бумажную салфетку. Саперб спустился по ступенькам и вышел из здания.

Он отпер багажник своего припаркованного здесь электромобиля, извлек из него монтировку и, держа ее в руке, двинулся по тротуару. Он искал взглядом комиссара Пэмброука.