Филип Дик - Человек в высоком замке

Я продолжаю вести незаметную жизнь. Но почему это плохо? Разве это не лучше? Кого боги замечают, тех они уничтожают. Будь невелик, и ты избежишь ревности сильных".

Отстегивая ремень, Бейнес сказал:

— Мистер Лотце, я этого еще никогда никому не говорил. Я — еврей.

Понимаете?

Лотце взглянул на него с жадностью.

— Вы бы об этом никогда бы не догадались, потому что внешне я нисколько не похож на еврея. Я изменил форму носа, уменьшил свои сальные железы, кожа моя осветлена химически, изменена форма черепа. Короче, по внешним признакам я не могу быть разоблачен. Я вхож в самые высшие сферы нацистского общества и часто бываю там. Никто до сих пор меня не разоблачил.

Он замолчал, как можно ближе придвинулся к Лотце и сказал так тихо, чтобы услышал только он:

— И там есть еще такие же, как я. Вы слышите? Мы не умерли. Мы все еще существуем и незаметно продолжаем жить.

Лотце был ошарашен.

— Служба безопасности…

— СД может просмотреть мое досье, — сказал Бейнес. — Вы можете донести на меня. Но у меня очень сильные связи. Некоторые мои друзья — арийцы, другие — такие же евреи, занимающие высокие посты в Берлине. На ваш донос не обратят внимания, а я через некоторое время сам донесу на вас, и благодаря этим же моим связям вы окажетесь под Защитной опекой.

Он улыбнулся, поклонился и зашагал по проходу подальше от Лотце вслед за другими пассажирами. Спустившись по трапу на холодное, продуваемое ветром взлетное поле, Бейнес на мгновение снова очутился рядом с Лотце.

— В сущности, — сказал Бейнес, шагая рядом с Лотце, — мне что-то очень не нравится ваша внешность, мистер Лотце, поэтому я не буду надолго откладывать и напишу донос немедленно.

Он быстро зашагал вперед, оставив Лотце далеко позади.

В дальнем конце взлетной площадки у входа в вестибюль пассажиров ожидала толпа встречающих. Родственники, друзья, многие из них приветственно махали руками, выглядывали из-за стоящих впереди, улыбались, внимательно вглядывались в лица, суетились. Несколько впереди остальных стоял коренастый японец средних лет, одетый в изысканное английское пальто, а рядом с ним стоял японец помоложе. На лацкане его пальто поблескивал значок Главного Торгового Представительства Империи.

«Это он, — понял Бейнес, — мистер Набусуке Тагоми Явился лично6 чтобы встретить меня».

Слегка подавшись вперед, японец протянул руку.

— Герр Бейнес, добрый вечер.

— Добрый вечер, мистер Тагоми, — ответил Бейнес.

Он так же протянул руку. Обменявшись рукопожатиями, они поклонились друг другу.

Молодой японец тоже поклонился, глядя на них с сияющей улыбкой.

— Немного прохладно, сэр, на этом открытом поле, — сказал мистер Тагоми. — В город мы полетим на вертолете Представительства. Не возражаете? Или, может быть, вам нужно еще уладить какие-нибудь дела здесь?

Он с волнением вглядывался в лицо Бейнеса.

— Мы можем отправиться прямо сейчас, — сказал Бейнес. — Я хочу только оформить номер в гостинице. Мой багаж…

— Об этом позаботится мистер Котомики, — сказал мистер Тагоми. — Он поедет вслед за нами. Видите ли, сэр, на этом вокзале мне всегда приходится дожидаться багажа целый час. Дольше, чем вы летели.

Мистер Котомики приятно улыбнулся.

— Хорошо, — сказал Бейнес.

— Сэр, а у меня для вас скромный дар.

— Простите?

— Чтобы у вас сложилось приятное впечатление.

Мистер Тагоми сунул руку в карман пальто и вынул оттуда небольшую коробку.

— Благодарю вас, — произнес Бейнес, принимая дар.

— Почти полдня специальные эксперты проверяли верность выбора, — продолжал мистер Тагоми. — Это настоящий раритет умирающей культуры бывших США, редчайшая и прекрасно сохранившаяся реликвия, несущая на себе отпечаток давно минувших безоблачных дней.

Мистер Бейнес открыл коробку. В ней лежали детские часы в виде головы Микки-Мауса на черной бархатной подушечке.

Что это — розыгрыш? Он поднял глаза и увидел взволнованное и серьезное лицо мистера Тагоми. Нет, это никак не могло быть шуткой.

— Большое спасибо, — сказал Бейнес. — Это действительно совершенно невероятно.

— Во всем мире сейчас найдется не более десятка настоящих часов Микки-Мауса выпуска 1938 года, — сказал мистер Тагоми.

Он испытывающе вглядывался в лицо Бейнеса, упиваясь произведенным впечатлением, постижением ценности дара.

— Ни один из известных коллекционеров не имеет подобного экземпляра, сэр.

Они вошли в здание вокзала и по лестнице вышли на вертолетную площадку.