Он спросил у администратора, где Кэти. Тот указал на вход в буфет.
– Миссис Шарп завтракает. Она предупреждала о вашем приходе, мистер Бэфут.
В буфете оказалось немало народу. Джонни остановился у порога, огляделся. В дальнем углу сидела темноволосая (крашеная, решил он) девушка с застывшим, словно неживым, лицом, без косметики казавшимся неестественно бледным. «Выражение огромной утраты, – с ходу определил Джонни. – И это не притворство, не попытка вызвать сострадание – она действительно глубоко опечалена».
– Кэти? – обратился он к брюнетке.
Девушка подняла голову. В глазах – пустота, на лице – ничего, кроме горя.
– Да, – слабым голоском ответила она. – А вы – Джонни Бэфут?
Джонни сел рядом с нею. Кэти затравленно посмотрела на него, будто ожидала, что ее сейчас повалят на сиденье и изнасилуют. «Одинокая зверушка, загнанная в угол, – подумал он. – Весь мир против нее».
«Возможно, бледность на лице – от наркотиков, – предположил Джонни. – Но почему у нее такой бесцветный голос? И все-таки она хорошенькая. Будь это нежное, приятно очерченное лицо чуточку живее... Возможно, оно было таким. Несколько лет назад».
– У меня всего пять долларов осталось, – сказала Кэти. – Едва хватило денег на дорогу в один конец, ночлег и завтрак. Простите, вы... – Она замялась. – Не знаю, что и делать. Вы бы не могли сказать... мне сейчас уже что-нибудь принадлежит из дедушкиного наследства? Могу я взять денег под залог?
– Я выпишу чек на сто долларов – отдадите, когда сможете, – предложил Джонни.
– Правда? – в ее глазах мелькнуло изумление, затем улыбка тронула губы. – Какой вы доверчивый! Или хотите произвести впечатление? Как насчет вас распорядился дедушка? Мне читали завещание, но я забыла, так быстро все завертелось...
– В отличие от Клода Сен-Сира, я не уволен, – глухо произнес Джонни.
– В таком случае вы остаетесь. – От этого решения, казалось, ей стало легче. – Простите... правильно ли будет сказать, что теперь вы работаете на меня?
– Правильно, – ответил Джонни. – Если вы считаете, что вашей фирме нужен шеф отдела общественных связей. Луис не всегда был в этом уверен.
– Скажите, что сделано для его воскресения?
Джонни рассказал. Выслушав, Кэти задумчиво спросила:
– Выходит, пока никто не знает, что он мертв?
– С уверенностью могу сказать, почти никто. Только я, да владелец усыпальницы со странным именем Герб Шенхайт фон Фогельзанг, да еще, быть может, несколько высокопоставленных лиц в транспортном бизнесе, вроде Фила Харви. Возможно, сейчас об этом стало известно и Сен-Сиру. Но поскольку время идет, а Луис молчит, пресса, разумеется...
– Прессой займетесь вы, мистер Фаннифут, – улыбнулась Кэти. – Ведь это ваша обязанность. Давайте интервью от имени дедушки, пока мы не воскресим его или не признаем его смерть. Как вы думаете, мы ее признаем? – Помолчав, она тихо произнесла: – Хотелось бы его увидеть. Если можно. Если вы не считаете, что это повредит делу.
– Я отвезу вас в «Усыпальницу Возлюбленной Братии». Мне всяко нужно быть там через час.
Кэти кивнула и склонилась над тарелкой.
Стоя рядом с девушкой, не отрывающей глаз от прозрачного гроба, Джонни Бэфут думал: «Кажется, будто она сейчас постучит по крышке и скажет: „Дедушка, проснись!“ И я не удивлюсь, если это поможет.
Ничто другое не поможет, это ясно».
Втянув голову в плечи, Герб Шенхайт жалобно бормотал:
– Мистер Бэфут, я ничего не понимаю. Мы всю ночь трудились не покладая рук, несколько раз проверили аппаратуру – хоть бы малейший проблеск... Все же электроэнцефалограф регистрирует очень слабую активность мозга. Сознание мистера Сараписа не угасло, но мы не в силах войти с ним в контакт. Видите, мы зондируем каждый квадратный сантиметр мозга. – Он показал на множество тонких проводов, соединяющих голову мертвеца с усилителем.
– Метаболизм мозга прослеживается? – спросил Джонни.
– Да, сэр, в нормальных пропорциях, как утверждают приглашенные нами эксперты. Именно такой, каким он должен быть сразу после смерти.
– Все это бесполезно, я знаю, – тихо произнесла Кэти. – Он слишком велик для такой участи, послежизнь – удел престарелых родственников. Старушек, которых раз в год под Воскресение вытаскивают из подвала.
Они молча шагали по тротуару. Был теплый весенний день, деревья стояли в розовом цвету. Вишни, определил Джонни.
– Смерть, – прошептала Кэти. – И воскресение. Чудо технологии. Может быть, Луис узнал, каково там, по ту сторону , и просто не захотел возвращаться?
Читать дальше