Филип Дик - Что сказали мертвецы

– Что-то не хочется есть, – сказала она, глядя в тарелку с беконом, яйцами и гренками с джемом.

– Если это и Луис, – заговорил Джонни, – тебе не...

– Не надо «если», ведь ты его узнал. Он с каждым часом все сильнее. Наверное, берет энергию от Солнца.

– Хорошо, пускай это Луис, – упорствовал Джонни. – Все равно надо соблюдать свои интересы, а не чужие.

– Наши интересы совпадают, – возразила Кэти. – Мы хотим удержать «Экимидиэн» за собой.

– Чем он может тебе помочь? Ведь его даже твоя болезнь не беспокоит! Только поучать горазд! – Джонни рассердился.

– Он всегда рядом, я чувствую. Мне не нужны телевизор и телефон – я его ощущаю . Наверное, этому способствуют мои мистические наклонности. Религиозная интуиция. С ее помощью легче войти в контакт.

– Ты имеешь в виду амфетаминовый психоз? – спросил Джонни.

– Я не лягу в больницу. Недуг мне не страшен, ведь я не одна. У меня есть дедушка. И ты. – Она улыбнулась. – Да, у меня есть ты. Несмотря на Сару Белле.

– На меня не рассчитывай, Кэти, – спокойно произнес Джонни. – Во всяком случае, до тех пор, пока не уступишь Харви. Соглашайся на ганимедские участки, и дело с концом.

– Ты увольняешься?

– Да.

После паузы Кэти сказала:

– Дедушка говорит: валяй, увольняйся. – Взгляд темных, широко раскрытых глаз был ледяным.

– Не верю, что он так сказал.

– А ты сам его послушай.

– Как?

Кэти указала на телевизор в углу зала.

– Включи и послушай.

– Ни к чему, – сказал Джонни, вставая. – Я и сам уже решил. Буду в гостинице, если понадоблюсь – звони. – Он направился к выходу. Ему показалось, что Кэти окликнула его. Он обернулся у порога. Нет, действительно показалось.

Он вышел на улицу и остановился на тротуаре. Все, довольно с него. Стоило Кэти намекнуть, что он блефует, и блеф стал реальностью. Что ж, бывает.

Джонни бесцельно брел по улице. Да, конечно, он прав. Но все-таки... «Черт бы ее побрал! – мысленно выругался он. – Почему она вдруг уперлась? Из-за Луиса, конечно. Не будь его, Кэти с радостью отдала бы контрольный пакет за ганимедские земли. Черт бы побрал Луиса Сараписа, а не ее», – подумал он со злостью.

«Что же теперь делать? – спросил он себя. – Вернуться в Нью-Йорк? Заняться поисками работы? Наняться к Альфонсу Гэму? Это сулит неплохие заработки, особенно, если Гэму удастся выиграть. Или остаться здесь, в Мичигане? Подождать, не передумает ли Кэти?»

«Она не удержит концерн, – подумал он. – Что бы ни нашептывал ей Луис. То есть, что бы ей ни мерещилось».

Он остановил такси и через несколько минут вошел в вестибюль гостиницы «Энтлер». И направился в свой номер. В пустой, неуютный номер. Чтобы сидеть и ждать. Надеяться, что Кэти одумается и позвонит.

Подойдя к двери, он услышал звонок телефона. Секунду Джонни стоял неподвижно с ключом в руке. Телефон за дверью надрывался. «Кэти? – подумал Джонни. – Или он?»

Он вставил ключ в замочную скважину, повернул и вошел в номер. Снял трубку и произнес:

– Алло?

Дребезжание и далекий шепот. Середина монотонного диалога.

Цитирование самого себя.

– ...нехорошо оставлять ее одну, Бэфут. К тому же, ты предаешь свое дело – да ты и сам это понимаешь. Подумай о нас с Кэти. Что-то я не припомню, чтобы ты меня когда-нибудь подводил. Я ведь не случайно открыл тебе, где буду лежать – хотел, чтобы ты остался со мной. Ты не можешь...

У Джонни на затылке стянуло кожу ознобом. Не дослушав до конца, он положил трубку.

Телефон немедленно зазвонил опять.

«Пошел ты к черту!» – мысленно выругался Джонни. Подойдя к окну, он долго смотрел на улицу и вспоминал свой давний разговор с Луисом Сараписом. Тот самый разговор, в котором босс предположил, что Джонни не поступил в колледж из-за желания умереть.

«А что, если прыгнуть? – подумал он, глядя на проносящиеся внизу автомобили. – Иначе с ума сойду от звона».

«Что бы там ни говорили, а старость – это мерзко, – размышлял он. – Мысли неясны, путаны. Иррациональны, как во сне. Старый человек, в сущности, уже не живет. Полужизнь – и то лучше, чем дряхлость. Старение – это угасание сознания, сгущение сумерек души. Чем гуще сумерки, тем громче поступь неотвратимой и окончательной смерти... Но даже в смерти – квинтэссенции маразма – у человека сохраняются желания. Он чего-то хочет от Джонни, чего-то – от Кэти. Останки Луиса Сараписа активны и настойчивы и ухитряются находить пути к достижению своих целей. Его цели – пародия на те, к которым он стремился при жизни. Но от него так просто не отмахнешься».